— Да, дядя у меня любвеобильный, — тут пришла очередь смеяться Дастиану, а затем уже добавить серьезнее: — Хорошо, уговорил, летим. А насчет обряда я с тобой не согласен, друг, что-то в есть в этом, как ты говоришь, пережитке. Посмотри на своих родителей. А когда была жива амира Миррель, я точно знаю, что дядя в сторону других женщин и не взглянул ни разу.

— Вот и расспросим по дороге девина Северина, он у нас лучший ведающий по илламе, — Эйнар вскочил с кресла и, потянув за собой Дастиана, направился к двери, — а пока пойдем, у меня есть один адресок, — он хитро подмигнул приятелю, — там нам точно никто не откажет в хорошей порции первородного огня!

***

— Нет, ты мне все же объясни, почему? — геронский принц тряхнул темными прядями и сжал в руках поводья. — Почему я обязательно должен жениться, когда мне исполнится двадцать два года? И что это за возраст такой особенный?

— Это возраст, с которого юноши вроде вашего высокородия и его высочества в Андалурсии считаются совершеннолетними, — невозмутимо ответил девин.

— А почему именно двадцать два? Почему не двадцать, к примеру?

— Предполагается, что к двадцати двум годам у горячих юношей вроде вашего высокородия и его высочества появляются хоть какие-то…, — Рассел определенно хотел сказать «мозги», но сдержался, причем, с явной неохотой, — предпосылки для адекватного восприятия действительности. Те непримиримые противоречия, которые возникают между вашим внутренним миром, внешними реалиями и вашим организмом, становятся, хм… скажем, не такими непримиримыми.

Эйнар дернул поводья и подозрительно уставился на Рассела так, что даже его морав остановился. У него появилась необъяснимая уверенность, что девин над ними издевается, но тот погонял своего морава все с тем же невозмутимым видом, и Эйнар припустил следом.

— Хорошо, — не сдавался он, — а женитьба тут при чем?

— Брачный обряд, проводимый в храме Небесного Бога, устанавливает между брачующимися прочную невидимую связь, так что ваша жена сможет передать вам илламу даже будучи на другом конце Андалурсии.

— А я всегда считал, что иллама передается только через… то самое, ну, вы понимаете, — неожиданно смутился принц, а затем упрямо продолжил, — мы ведь можем получать ее от других женщин, не только от супруги!

Девин смерил его сочувствующим взглядом и снова устремил взор вдаль.

— У вас весьма искаженные и примитивные знания об илламе, ваше высокородие. Первородный огонь во всей полноте переходит от одного супруга к другому только в освященном Небом брачном союзе. Через «то самое» в полной мере передаются, как правило, лишь срамные болезни, так что от других женщин вы илламы можете и не дождаться, а вот лихоманку красного жезла получите гарантированно. Ну, или свербянку Морта, — подумав, добавил он и тут же заверил покрасневшего наследника Астурийского, — не беспокойтесь, ваше высокородие, я вас в любом случае вылечу.

— Как вышло, что вы специализируетесь буквально в любой сфере врачевания, мэтр Северин, — решил вступиться за друга Дастиан, — даже в такой щекотливой, как эта?

— Я девин, моя обязанность лечить людей, — пожал плечами Рас, — для меня все человеческие органы одинаковы. Если орган болен, его нужно либо лечить, либо удалять. А если бы вы, ваше высочество, проработали в нашем городе помощником мэтра Ингара столько, сколько я, вы бы сами стали ходячей энциклопедией по непотребным хворям.

Принцы умолкли и больше не поднимали тему илламы и срамных болячек до самой окраины. Выбравшись за пределы столицы, юноши спешились и принялись стаскивать с себя одежду. Рас связал ее в узлы и привесил к седлу своего морава, зажал его спину коленями, а двух остальных моравов придержал за поводья. Принцы легко взлетели в седла.