– Так за что же нас грохнули, если не секрет? Да ещё и с особой жестокостью?

– Ограбили. Деньги требовали. Пытали. Всё просто. За что ещё у нас убивают?

– Действительно, не за что. Ну, а с квартирой что?

– Я её завещал, кому следует. И машину тоже. С собой только деньги взял, на первое время хватит. А с учётом деревенской жизни и на сто лет достаточно будет.

– Сто лет?! Мы что, там сто лет жить будем?!

– Это я так, шутить пытаюсь. Нет, конечно.

– Ладно. Дай закурить. – Марго успокоилась. – Я так понимаю, что сделать уже ничего нельзя, а значит, делать ничего не будем. Так, Петенька?

– Так, Лидуша.

– А насчёт дома…

– В наследство, скажем, достался. А мы беженцы из Узбекистана.

– Какая прелесть! Беженцы! Школа там хоть есть? Анжелке в школу надо. Хорошо, хоть первый класс успела закончить.

– Думаю, есть. Школы везде есть, с этим у нас проблем нет.

– Всё. Устала я. Пойду чай закажу.

– Иди, по вагону особенно не шастай, глаза не мозоль!

– Слушаюсь.

Марго, теперь Лидия, принесла чай и отхлебнула глоток. Горячий напиток обжёг горло, и она вдруг отчётливо ощутила вкус новой жизни. Этот вкус показался ей горьким и неприятным. Она позвала дочь.

– Анжела, дочка! Слезай!

Девочка нехотя слезла.

– Слушай, милая! Ты же у нас взрослая девочка? Всё понимаешь… Можно тебе доверить тайну?

Анжела кивнула.

– Так вот. Наш папа работает на секретной работе. И сейчас у него новое задание. Чтобы нас не нашили плохие люди, нам надо спрятаться. На время. А потом мы вернёмся. Но чтобы получше спрятаться, нам нужно сменить имена. Теперь меня зовут Лида, а папу Петя. А фамилия наша Акуловы. Тебя зовут Ангелина, но мы тебя будем звать Анжелой, как раньше. Поняла?

Анжела кивнула.

– Повтори.

– Мама Лида и папа Петя.

– Умница. Это никому нельзя рассказывать, иначе нас могут убить. Что поделаешь, – Марго метнула на Эдика полный ненависти взгляд, – такая у твоего папы работа. Как тебя зовут, скажи.

– Ангелина Акулова.

– Молодец. Какая же ты у меня умница! – Марго поцеловала дочь. – Есть хочешь?

Анжела отрицательно помотала головой.

– Мам, а как же Казимир Георгиевич?

– Казимир Георгиевич, деточка, теперь будет заниматься с другой девочкой. – Это Эдик решил вступить в разговор.

– Я не хочу… – голос Анжелы сошёл на шёпот.

– Теперь, дочка, ничего не поделаешь… Иначе нам крышка. Там больше не безопасно. И всё, хватит вопросов! Я тоже много что хочу. У тебя ещё вся жизнь впереди, а я… – Марго отвернулась к окну, чтобы скрыть набежавшие слёзы. – Ладно, иди на верх, станция скоро, я выйду, поесть куплю. И не хнычь, прошу! И без тебя тошно!

До деревни пришлось добираться на перекладных. Разбитый автобус довёз их до развилки, откуда нужно было добираться пешком около пяти километров. Транспорт не подвернулся, и идти пришлось на своих двоих, поэтому, когда на горизонте показалась деревня, Марго уже совершенно выбилась из сил.

– Где дом-то? – От усталости она запыхалась, и голос её срывался.

– Уже недалеко. Давайте, последний рывок.

Они прошли ещё немного по улице, когда Эдик остановился.

– Вот наше новое пристанище.

Марго с удивлением взирала на покосившуюся лачугу, обнесённую дощатым ещё более кривым забором. Калитка скрипнула, пропустив их внутрь. Краска с дома облезла, и вид у него был довольно жалким, если не сказать больше.

– Там внутри нормально. Жить можно. Я потом договорюсь с кем-нибудь, подшаманят… места здесь зато, что надо… красота…

– Да, места что надо… – Марго снова была на грани истерики. – Вода, отопление есть?

– Вода в колодце, есть газ. В баллонах. Удобства во дворе. Отопление печное.