– Алонсе, – шёпотом обратилась я к мужу, чтобы не услышал комиссар. – Он опять на меня смотрит! – пожаловалась я на Жака.

Алонсе бросил взгляд в сторону, где стоял парень и улыбнулся мне.

– Хельга, любовь моя, он просто ревнует, – успокоил меня муж.

Произнося «любовь моя», Алонсе говорил это искренне. Я тоже любила этого человека. Пусть не как мужчину, но, как друга, как человека. Я питала к нему очень нежные чувства, и за то время, что мы провели вместе, он стал мне очень дорог и близок.

– Я боюсь его, – прошептала я, для убедительности схватив Алонсе за руку.

– Хорошо, я с ним поговорю, – пообещал Алонсе.

– Может быть, ты уделяешь ему не достаточно внимания? – предположила я. Мне хотелось, чтобы Алонсе знал, что я не враг его «другу». Я взяла его лицо в свои ладони и заглянула в глаза. – Алонсе, я люблю тебя и хочу, чтобы ты был так же счастлив, как и я. Объясни Жаку, что в твоём огромном сердце есть место и для него. А лучше покажи!

Алонсе расплылся в улыбке и, взяв меня за руки, поочерёдно поднёс их к губам.

– Я каждый день благодарю Бога, что сделал правильный выбор, взяв тебя в жёны, – с благодарностью сказал Алонсе. – О такой мудрости можно только мечтать!

Алонсе тут же поспешил успокоить своего любовничка, оставив меня в компании комиссара Бертрана.

– Как вам живётся в Париже? – с улыбкой обратился ко мне мужчина.

– Как видите, прекрасно, – ответила я.

Общаться с Полем мне совсем не хотелось. Я очень устала, и уже подумывала о том, чтобы покинуть праздник.

– Ваш муж рассказал мне о том, что вы юрист.

– Да, это так, – подтвердила я. – Но во Франции от этого мало толку. Наши законы сильно рознятся.

– Я наслышан о методах работы российской полиции. Это кажется дикостью. Цивилизованные страны так не поступают.

Я рассмеялась Полю в лицо. Раз он жаждет дискуссии, что ж, в этом я мастер!

– Комиссар, наверняка вы также знаете, что мой отец полицейский, поэтому мне известно всё о методах работы российской полиции. Какими бы дикими они не казались, уровень преступлений, например, в части незаконного оборота наркотиков, во Франции намного выше, чем в моей родной стране. А ведь Россия почти в 30 раз больше по площади, и её население больше в три раза. Я не знаю, на что рассчитывали Гитлер или Наполеон, ввязываясь в войну с русскими, но мне импонирует в этом плане политика Китая, где преступников нещадно расстреливают.

Комиссар выглядел растерянным. Он был явно не готов к такому повороту. Может быть виной тому мой возраст, раз Поль меня недооценил, посчитав нарядной беременной куклой?

– Что скажете, комиссар? – вывела я его из ступора. – Давайте сравним наши тюрьмы? Разве убийцы и насильники должны сидеть в уюте и комфорте, прикрываясь своими конституционными правами и Декларацией по правам человека? Или же они всё-таки отбывают наказание?

– Вы так юны, но так жестоки! Вы будущая мать! – напомнил мне Поль, как будто я могла хоть на секунду об этом забыть. – Неужели вы желаете такой цивилизации своей дочери?

– О цивилизации и социуме рассуждают только те, кто не видел смерти даже издалека! Комиссар, скажите, вас пытались когда-нибудь убить? – Поль покачал головой. – А ваших близких? У вас есть жена? Дети?

– Есть, но я не понимаю…

– Мою мать убил наркоман, когда мне было девять, – поспешила объяснить я. – Несколько лет назад меня пытались похитить и убить. Мой отец делает всё, чтобы защитить свою семью и очистить общество от человеческого мусора. И не важно, действует ли он в рамках закона или нарушает его. А как бы действовали вы, если бы вашей жизни угрожала опасность? Вы бы опирались на закон? Или пошли на всё, чтобы сохранить свою жизнь и жизни людей, которых вы любите?