Вот значит как? Стрёмный момент? Для меня это был самый прекрасный момент в жизни, но Макс не понимал, или делал вид, что не понимает, того, что снова делает мне больно.

— А что я? Что я могу дать тебе взамен?

— Разве я что-то просил? Просто хочу приходить домой и знать, что меня ждут.

— Не проще завести кота?

Макс отрицательно покачал головой.

— Бедное животное умрёт от голода. Сама знаешь, я не домосед.

— Значит кошку жалко, а меня нет? — съязвила я.

— Я не дам тебе умереть с голоду. Поверь, теперь я смогу обеспечить нас обоих. — Мне было до чёртиков любопытно, какую сумму денег он собрался ежемесячно на меня тратить, но спрашивать было неловко. Я мысленно упрекнула себя в меркантильности. — Ко всему прочему я помогу тебе с концертами, — добавил Макс. Ого! Оставил козырь напоследок. С чего это он передумал? Я вопросительно вскинула бровь. — Я подумал, раз бороться бесполезно, надо помочь. Может, однажды ты поймёшь, что цена славы непомерно высока, не захочешь её платить и передумаешь, — загадочно произнес он со своей дьявольской полуулыбкой.

После этого разговора по душам, где мы ни черта не выяснили, кто есть кто, но в котором Макс дал мне понять, что не рассматривает и не желает рассматривать меня, как женщину, надо было бежать от него, и чем дальше, тем лучше. Вместо этого мне хотелось броситься ему на шею и заорать: «Да, да! Я согласна!». Надо было держать лицо, поэтому я сделала постную мину и грустным голосом сказала:

— Макс, мне нужно время, чтобы подумать. Очень много всего произошло. Я ещё не пришла в себя.

— Может, в кино тогда сходим? — предложил Макс. В его глазах заплясали чёртики. — Раз вчера так неловко получилось. Заглажу свою вину.

Я посмотрела на Макса. Всё он врал — никакой вины он за собой не чувствовал. Ни капли.

8. 8

К подготовке концерта я отнеслась очень серьезно. Я много репетировала, записывая саму себя на камеру, пересматривая потом, чтобы выявить свои недочёты. Я много внимания уделяла манере подачи и актерскому мастерству. А вот с Артёмом происходило что-то странное. Он был рассеян. На репетиции всегда приходил слегка навеселе. На мои расспросы, что происходит, он сочинял нелепейшие оправдания, каждый раз занимая у меня деньги. На последнюю он не пришел вовсе, отключив телефон. Я терялась в догадках, злясь на себя, за то, что с ним связалась, и на него, за то, что он так меня подводил. Но, как говорится, на переправе не меняют лошадей, поэтому за 4 дня до концерта искать другого музыканта было бессмысленно.

Макс взял на себя организационные моменты. Он договорился с Гавриловым о том, что концерт пройдёт у них в баре, чтобы тот в свою очередь разместил в соцсетях афишу и пустил билеты в продажу. Меня он отправил к профессиональному фотографу, чтобы афиша выглядела не абы как. Также Макс посоветовал, как лучше выстроить выступление, чтобы сделать концерт максимально зрелищным.

В тот же день, когда Артём «опрокинул» меня с репетицией, Макс сообщил мне, что мой друг не сможет выступить на концерте. Якобы он сломал руку, а потому, как играть с переломом он не мог, то уехал в Питер, навестить сестру. Мы с Максом ужинали дома, распивая ром, когда я узнала эту «радостную» весть.

— Как собираешься выкручиваться? — спросил Макс, откусывая сардельку.

По его тону было понятно, что ему вообще всё равно, как я собираюсь выкручиваться.

— Ещё не решила, — буркнула я.

До концерта 4 дня, продано меньше 20 билетов, а я теперь ещё и без аккомпанемента. За такое время найти профессионального музыканта и отрепетировать концерт, было нереально. Так «обосраться» перед Максом, было хуже смерти. Что ж, Макс, похоже, очень доволен. Я только не могла взять в толк, почему я узнаю о несчастьях Артёма от Макса, а не от него лично? Это было очень странно. Меня даже больше волновал не концерт, а случившееся с моим другом. Может быть, Макс знает что-то ещё, чего не знаю я?