— Образец номер один, — сухим тоном поправила его мама.

Образец? Я издала едва различимый всхлип и с горечью закрыла глаза. Образец… номер… один…

— Я для тебя… — голос сорвался до шепота, —… всего лишь образец?

Но на меня в очередной раз никто не обратил внимания.

— Образец номер один оказался здесь не по моей воле или прихоти, поэтому предлагаю перенести сделку в наиболее удобное место, — нервно повторил Гаяр.

Перенести? Они хотят все снова совершить без моего на то желания!

— Отказано, — отрезала мама. — Либо сегодня, либо никогда.

— Марина Сергеевна, — с нажимом сказал Гаяр, — вы думаете, что можете указывать мне, когда проводить сделку? Забыли, кто я?

Мама шумно сглотнула и протянула папку с документами Гаяру. Ее пальцы подрагивали, да и сама она была взволнована, судя по выступившим каплям пота на лбу.

— Это не по моей воле, господин Гаяр, — произнесла она, не скрывая страха, — молодой человек, чья имя числиться в этих документах потребовал личной встречи с вами…

Гаяр провел долгим взглядом протянутые бумаги и забрал из дрожащих рук матери. Он выпустил острый коготь на указательном пальце и без раздумий вскрыл конверт. Карие глаза побежала по предложениям, а заинтересованность быстро сменялась мрачностью.

— Интере-е-есно…

Но сейчас мне было не до этого… внутри происходил такой апокалипсис, что пережитое до этого на Земле могло показаться непогодой… в грудную клетку вонзили тысячи иголок и проворачивали по часовой стрелке с должным упоением. Глаза кололо от количество солоноватой жидкости, которая из них вытекла…

— Почему ты это сделала со мной? — дрогнувшим голосом произнесла, ловя каждый отрешенный взгляд мамы. — Что я сделала не так?

Плащ слетел с плечей, когда я подлетела к ней в один прыжок и схватила за руку.

— Почему… почему?! — истерично закричала…

— Да отце… — мама с силой дернула на себя руку.

Так, что я разжала пальцы и отпустила ее. Застыла посередине, между завоевателями и моей мамой.

— Прости, Надя, — без сожаления ответила она, — я хочу продолжать свободно жить дальше. Без груза на плечах.

Я даже рот открыла от такого заявления. Растерянно моргнула. Горечь разлилась во рту и я, поморщившись, прикусила губу. Как она могла сказать это… мы же ее родные кровинушки… единственные, кто выжили после всех трех катастроф… всегда держались вместе…

— Как ты можешь говорить такое?... Разве мы… с сестрой тяжелая ноша для тебя? Мы… твои дочери…

— Вы… не мои дочери…

Сердце пропустило удар, выбивая остатки воздуха из легких. Я подняла на маму заплаканные глаза и отрицательно покачала головой.

— Что?... Что ты…

Мама вдохнула полной грудью и решительно посмотрела на меня. Стирая все сожаления. Стирая страх и горе. Тоску и обиду. Тем самым проводя ножом по израненному сердцу.

— Вы. Не. Мои. Дочери. — грубо отчеканила каждое слово.

— Но… но как же... — выдохнула на грани истерики.

Она грустно засмеялась.

— Как же, спрашиваешь?

Я прикрыла рот руками и прикусила внутреннюю сторону щеки, лишь бы не пролить слезы… моя мама… она всегда была рядом…

Согревала в холодные ночи.

Целовала нежно и меняла тряпочку на голове, когда я болела.

Ночами не спала.

Беспокоилась о том, чтобы мы с сестрой окончили школу, университет и вышли замуж по любви, как она когда-то с папой…

И вдруг… оказывается, что она вовсе на моя настоящая мама?

— Это ваш отец нагулял, а я по доброте душевной приняла его обратно в семью… дети же не виноваты в грехах родителей, верно? — скривившись, спросила она.

Жизнь буквально рассыпалась на глазах. Я даже не пыталась остановить ее. Не пыталась собрать и воссоздать вновь.