Волнение становится еще сильнее, когда понимаю, что нахожусь в тесных объятьях двоих мужчин, которые не жалеют ласки для меня. Это так странно и стыдно, что щеки мгновенно вспыхивают, и я отстраняюсь.

Они снова улавливают мое настроение и отпускают, давая понять, что никакого подтекста в этом утешении не было. Но мне все же неловко, хоть и спокойно.

— Тан жив? — решаю разбавить свое умиротворенное состояние ложкой дегтя и прислушиваюсь к себе. Какой ответ я хотела бы слышать? Стыдно признаться даже самой себе.

— Беспокоишься о нем? — Кай скрещивает руки на груди, мгновенно становясь холодным и жестким. Таким он мне не нравится. — Он о тебе не думал, когда…

Кай, не договаривая, сжимает челюсти, и лицо становится суровым. Хоть картину с него пиши – «Демоны во плоти».

— Как бы там ни было, он мой напарник.

— И муж, — продолжает злиться врач.

— По законам корабля, — уточняет Мирт, отмахиваясь, будто считает эти законы глупостью.

Я не понимаю, чего хотят от меня услышать эти мужчины, зато начинаю осознавать, что я поддалась эмоциям. Повелась на хорошее отношение и открылась. Кажется, зря.

— Так он жив?

— Да, с ним все в порядке, — сухо отвечает Кай и покидает палату.

Провожаю его взглядом, не понимая, почему он так резко изменился.

— Я хочу увидеть его. Это возможно? — поворачиваюсь к Мирту, который тоже отстранился. Стоит далеко, да и делает вид, что изучает что-то в своем плоском устройстве.

— Конечно. Ты же не пленница и вправе делать все, что захочешь. Но я бы не советовал.

Держу язык за зубами, чтобы не рявкнуть что-то вроде «я не нуждаюсь в советах». Все-таки, на сколько я понимаю, от милости этих мужчин зависит степень тяжести моего пребывания здесь.

Осторожно опускаю ноги на пол, не решаясь подняться.

— Все-таки, хочешь к нему? — Мирт пытается выглядеть равнодушным, но чувствую, что это не так.

— Может быть, позже. А сейчас я хотела бы в душ. Можно?

— Я помогу! — Подрывается с места, и не успеваю понять, как оказываюсь у него на руках, прижатой к горячему сильному телу. Возмутиться не хватает силы воли. Мне так хорошо, что я готова «потерпеть» эту несдержанность. Одна беда: от запаха этого мужчины голова идет кругом. От Тана пахло горечью и пылью. Каждый раз, когда он приближался, я задерживала дыхание или пыталась отвернуться. А в Мирта хочется зарыться носом.

Из белоснежной палаты переходим в душевую, где цвета уже не ослепляют, а воздух более теплый и влажный. Продолжая удерживать меня одной рукой, Мирт настраивает воду, и как только остается доволен выбранной температурой, осторожно ставит меня на ноги.

Я всего на полголовы ниже этого мужчины, но его габариты заставляют почувствовать себя кнопкой. И почему мне так приятен этот факт? Наверное, потому что я устала быть капитаном и все тащить на себе. Мне, наконец, хочется сложить лапки и больше не рвать жилы, выполняя волю предков.

Но не одна я приросла к полу. Мирт тоже задумался и уходить не торопится.

— Благодарю, — улыбаюсь, намекая на то, что пора попрощаться.

Не помогает. Он стоит.

— Я не знаю каких-то деталей?

Мало ли, вода, с которой нельзя соприкасаться более пары минут, или встроенные в стены роботы, моющие волосы?

— Думаю, здесь нет для тебя ничего особенного. Прогресс ушел не так далеко, как мог бы.

Продолжаем пялиться друг на друга.

— Отлично, — топчусь на месте, — я тогда начну?

— Конечно. Давай помогу!

— Мне помоги! — из-за его спины слышится бас, а после показывается лицо Кая.

— Прошу прощения, капитан Эйра, — дежурно улыбается мой доктор и кладет здоровенную руку на плечо Мирта. Только не по-дружески, а так, будто хочет его убить, — мы уже уходим.