Она бы, наверное, и умерла, если бы Лика не отвлекла князя светской беседой, давая ей возможность поднять с пола «уроненное лицо», отряхнуть его от пыли и кое-как приладить на место. Ничего уже не исправишь! Важно первое впечатление, а свое первое впечатление этот надменный князек составил о ней еще тогда, когда, сжимая в дрожащих губах сигарету, обозвал дурой.

Странно, но эти малоприятные воспоминания придали Маше сил. Она вдруг с отчетливой ясностью поняла, что тогда, при их первой встрече, господин Серебряный тоже потерял лицо, и теперь просто отыгрывается на ней, свидетельнице его мимолетной слабости. На работу он ее теперь точно не возьмет. Зачем ему? Получается, из потенциального работодателя, из великого князя Серебряного для нее, Маши Литвиновой, он автоматически превращается в обычного гражданина. Можно сказать, теперь он для нее тоже никто. Значит, можно расслабиться…

– Не возражаете, если я закурю?

Маша недоуменно посмотрела на сидящего напротив мужчину. Не возражает ли она?! Можно подумать, его волнует ее ответ.

– Тогда я тоже, за компанию!

Лика достала из сумочки сигареты. Серебряный предупредительно щелкнул зажигалкой. Она благодарно кивнула в ответ, глубоко затянулась. По кабинету поплыл сизый табачный дым. Маша почувствовала себя лишней на этом никотиновом междусобойчике, но не расстроилась. После того как Его Княжество был мысленно послан ко всем чертям, жить стало легче, жить стало веселее. И сохранять лицо тоже оказалось намного проще.

Она огляделась. Кабинет у Князя был ничего, стильный такой кабинет. Чувствовалась кропотливая работа хорошего дизайнера. Вот только присутствия хозяина не чувствовалось – не кабинет, а гостиничный номер, дорогой, но безликий. Впрочем, не совсем безликий. Опущенные жалюзи, например, настораживают. На улице благодать, лето, солнце, а тут – полумрак. Может, Его Княжество состоит в отдаленном родстве с графом Дракулой? То, что попить человеческой кровушки он не дурак, видно невооруженным глазом. Не в буквальном смысле, конечно, а в фигуральном. Хотя чем черт не шутит…

– Я сказал что-то веселое? – Он смотрел на нее в упор и даже не пытался скрыть раздражение.

– Простите, – Маша вежливо улыбнулась, – я потеряла нить разговора.

На лице несостоявшегося работодателя отразилось такое изумление, что за собственное уроненное лицо теперь можно было не переживать.

– Хотите, чтобы я повторил?

– Если вас не затруднит.

…Контролировать себя становилось все труднее. Метаморфоза, внезапно произошедшая с этой безмозглой курицей, бесила Серебряного все сильнее и сильнее. Сначала она вела себя как готовящаяся к первой брачной ночи девственница, краснела, бледнела, собиралась упасть в обморок, и вот вам, пожалуйста, – сидит с невозмутимым видом, крутит башкой по сторонам и совсем его не слушает. А от него, между прочим, зависит ее будущее… Нет, ну точно клиническая дура! А зачем ему, скажите на милость, дуры в компьютерном отделе?!

– Мы тут рассматривали варианты вашего трудоустройства, Мария Алексеевна, – процедил он сквозь стиснутые зубы.

– Андреевна, – поправила она и закинула ногу за ногу.

– Не понял?

– Меня зовут Мария Андреевна.

– Не суть важно.

– Ну, это как посмотреть.

– Давайте посмотрим на это с моей позиции, с позиции работодателя.

– Хорошо, давайте! – Девица кивнула и провела кончиками пальцев по своим коротко стриженным волосам.

Да что же это такое! Раздражение, которое она в нем вызывала, медленно, но неуклонно трансформировалось в бешенство. Давно забытое ощущение будоражило, электрическими импульсами пробегало по нервам. Даже немногочисленным врагам, даже многочисленным конкурентам Серебряного не удавалось привести его в бешенство, а этой пигалице удалось. Ну, почти удалось…