Я бдительно отслеживала, кем они меня считали или кем им было нужно, чтобы я была. Кто я – репрезентация женщины, которая его отвергла? Женщины, которую он не может заполучить? Стану ли я для него идеалом? В случае Дэвида – видит ли он во мне один из своих многочисленных потенциальных трофеев?

Как правило, эротическим переносом я стараюсь заняться немедленно, но в тот момент я решила пропустить его заигрывания мимо ушей и разобраться с тем, что лежало на самой поверхности его поведения.

– Я тревожилась после нашего прошлого сеанса, – проговорила я. – Вы ушли так внезапно.

– Угу. У меня была встреча.

Вместо того чтобы подвергнуть сомнению его поспешное объяснение, я осталась на персональном уровне:

– Наш прошлый разговор оставил у меня ощущение дискомфорта.

– У меня тоже, – проговорил Дэвид невыразительным голосом.

– Вы можете сказать конкретнее, что вызвало у вас дискомфорт?

– Я просто никогда не думал, что все это может быть иллюзией.

– А что было для вас самым трудным в этом осознании?

Дэвид проигнорировал мой вопрос.

– Полагаю, меня просто возбуждает, когда девушки меня хотят, – сказал он. Я поддержала его раздражительность, вместо того чтобы критиковать ее.

– Значит, для вас очень важно, чтобы девушки вас хотели.

– Да, думаю, так.

– Как вы считаете, что это говорит о вас?

– Черт, да откуда мне знать?! Думаю, это означает, что я лучше отношусь к себе, когда соблазняю женщин.

– И поэтому вы ведете себя со мной как соблазнитель?

– Я нахожу вас привлекательной, что в этом дурного?

Теперь была моя очередь пропустить его вопрос.

– Каково это для вас – вести со мной такие разговоры? – Я сохраняла мягкий тон, но удерживала его взгляд.

– Временами – неловко. Но я способен с этим справиться.

– Похоже, что так. Вы вошли. Вы сказали мне, что я сексуальна. Это ваш обычный шаблон в обращении с женщинами. Вы уверены в себе и соблазнительны – и все же… – Я подпустила в выражение лица обеспокоенности. – И все же вы труднодоступны. Мне, например, трудно по-настоящему поддерживать контакт с вами. Интересно, происходит ли то же самое в ваших отношениях.

Я задела больной нерв.

– Верно, – тихо проговорил Дэвид. – Моя подруга, Никки, жалуется, что я не раскрываюсь.

– Как вы считаете, что она имеет в виду?

– Не знаю. Что я не способен любить, по крайней мере так, как она себе представляет любовь. Разве не поэтому я пришел сюда?

– Расскажите мне побольше о Никки.

– Думаю, она могла бы быть моей единственной.

– Что заставляет вас так думать?

– Я знаю, что она любит меня, и думаю, что она будет верна мне. И она очень сексуальная. Вот потому-то я и не могу понять, зачем я продолжаю путаться с другими женщинами.

Что такое было в этом мужчине, из-за чего он должен был постоянно «бегать налево»? Люди, которые так озабочены подобными вопросами – насколько сексуальны они сами, насколько сексуальны их возлюбленные, на какой машине они ездят, какого размера у них дом, – кажутся мне слабыми и инфантильными. Ну вот, я снова сползала на позиции осуждения – и не могла удержаться! Да, подобное верхоглядство казалось мне искусственным и ребяческим.

Я представляла себе, как Дэвид и его приятели шатаются по барам – праздные компании бывших студентов в брюках цвета хаки, скучные, банальные, прозаические. Но хуже всего было высокомерие и та самая простота, что хуже воровства, – вульгарность выражений вроде «у нее была великолепная грудь и пресс, твердый как камень». Дэвид не прославлял физическую красоту своей подруги в этом заявлении; в том, как он произнес слово «грудь», не было никакого намека на уважение или одобрение.