Голубые глаза демоницы испуганно распахнулись, она замерла и вся сжалась. Тем лучше.

Неро рывком перевернул сучку на живот и резко прогнул в пояснице, заставляя ее встать на колени. Туфли слетели, открыв розовые беззащитные ступни.

Девка слушалась его, как покорная кукла, и даже не пискнула. 

Жестко удерживая ее за бедро, Неро провел пальцами между ее ног. 

Сухо.

Твою мать! Неро никогда не насиловал женщин, он не станет трогать и эту.

Член распирало от дикого напряжения. Неро смотрел на самые сладостные на свете складки. Стоит чуть развести их, и уже ничто не помешает ему погрузиться на всю глубину...

Кровь оглушающе шумела в ушах, Неро весь взмок, сдерживая чудовищное напряжение. 

Довела его, тварь! 

Он хрипло выдавил:

— Тебе так нравится, да? Приятно надо мной издеваться?

Она ехидно отозвалась:

— Это, правда, то, о чем я буду долго помнить?

Неро забыл себя, последним усилием воли понимая, что наглая девка контролирует ситуацию намного лучше, чем он, и ничего не боится. Ничего! 

Подхватив ее под живот, он броском перевернул ее на спину, отшвырнул валяющиеся на простыне туфли и навалился на девицу сверху, вдавливаясь в ее мягкое тело.

Он грубо целовал ее щеки, и губы, и подбородок. Зло прикусил ей мочку уха, спустился к шее и жадно обрисовал властными поцелуями ключицы. 

Он жалил и терзал бархатисто-нежную кожу ее груди и щедро ласкал языком беззащитно-твердые горошины напрягшихся сосков. Втягивал их губами и отпускал. 

Он, надавливая, массировал ее сладкий холмик внизу живота, опасаясь стать неуместно настойчивым и проникнуть внутрь хотя бы двумя пальцами...

Сучка должна прогнуться сама. Она должна сама захотеть его и потечь. 

Неро ждал от нее малейшего отклика, любого звука, чего угодно, что покажет — она готова.

Его сердце бьется так, что через миг он умрет. Член стоит колом, а яйца вот-вот лопнут. Слишком болезненно, чтобы медлить дальше. 

А девка просто лежала и позволяла любить себя, словно она не бросала нож и не царапала его страстно. Будто она стала равнодушной куклой, и это мучило Неро сильнее, чем любая ее агрессия.

Он сделал последнюю попытку:

— Маленькая, хорошая, впусти меня... Я нежно...

И она отозвалась. Она протяжно выдохнула ему в губы, обхватила его шею руками, а ногами обвила его бедра и бесстыдно раскрылась ему навстречу, до предела обнажив тайное.

Теперь она была влажной, настолько мокрой, что член легко скользнул вглубь, не встречая ни малейшего сопротивления, в объятия восхитительно тугой плоти.

Неро чуть помедлил, давая девушке привыкнуть к его размеру и начал двигаться. Яростные токи удовольствия пронзали его тело. Каждое движение казалось ему приторным, на грани боли, и оттого безумно, до умопомрачения желанным.

Он уже не мог остановиться, даже если бы умер. Девушка обнимала его руками и ногами. Стискивала, впившись в него ногтями до крови. А он сам стиснул ее еще сильнее, необузданно вбиваясь в нее, протыкая и насаживая ее на себя.

Из его груди рвалось хриплое рычание, смешиваясь со стонами. Неро перестал быть хоть сколько-то аккуратным. Он превратился в ненасытного зверя. Он стал жестоким демоном, который мучил и мучился сам. 

Веки девушки трепетно дрожали, она стонала и развратно билась под ним, как безумная. Она кричала, как бесстыжая кошка, а потом несколько раз судорожно сжала его своими самыми сладкими, самыми чувственными мышцами, вынуждая Неро потерять ощущение реальности и излиться в фантастически ярком оргазме. 

Мир сузился до здесь и сейчас, до распутного всепоглощающего счастья.