Нет, на мой выбор врача эта деталь никак не повлияла. Мне неважно, какая у кого ориентация. В той компании, где я познакомилась с Максом, были задекларированы все: и би, и гетеро, и гомо. Лично я вообще скатилась в категорию антисекс. Вот что значит – «не зарекайся». «Нет любви – забудь о сексе» – так я решила. И ничего! Жить стало проще и, я бы даже сказала, веселее.

Народ собрала Алена, моя новая знакомая, та, которая уверяет, что я грубила по телефону. Она работает арт-директором в стрип-клубе и заодно выполняет там те же функции, что и профсоюз.

– Хочешь на Майорку? – позвонила она мне. – Будет веселая компания.

– Конечно, – я заранее согласилась, но все равно спросила, – а кто едет?

– Стриптизерши, два гея с мамой и я.

– Нормально, – говорю, – я с вами.

А потому что людей объединяет не сексуальная ориентация, не половые признаки, не возраст и даже не деньги. Люди объединяются по интересам. А интерес был один – отдохнуть. Все пахали как кони, Макс в больнице, девочки у шеста, Алена с плеткой, я за компом – все устали и захотели отключиться. Поэтому мы с Максом и оказались в соседних креслах экскурсионного автобуса.

Белый туристический автобус остановился у причала. Двери открылись у площадки под соснами. Одна за другой на асфальт стали выпрыгивать девушки. Молоденькие и спортивные. Шорты у всех короткие, стразы на попах блестят, на пупке пирсинг, на носу очки. Все на кого-то похожи, на кого – не могу вспомнить.

С ними вышла старшая, Алена. Красная майка и надпись во всю грудь – «Ай лав Майорка», это чтобы девочки ее видели в любой точке набережной, чтобы не растерялись без мамы. Алена стояла у выхода и считала всех по головам:

– Милана, Тигрица, Джессика, Синди…

Имена были клубные, под такими никами девочки выходили танцевать. На свои настоящие имена, те, которые дали им родители, они не отзывались.

Тигрица вообще запуталась, как ее звали раньше. Она меняла имя два раза. Прямо вставала и двигала в паспортный стол, чтобы Полину сменить на Олю, а потом Олю на Юлию. В итоге запутала всех и стала Тигрицей.

Для Тигрицы ей не хватило мощности, мелковата, попа как у мальчика, но пластика вполне кошачья. Грудь тоже, при узкой попке, – троечка, почему ж не Тигрица – Тигрица самая натуральная. Она тоже была постоянной клиенткой Максима.

И только одна эта Тигрица из всего стрипа умела танцевать, остальные красотки только раздевались под музыку. С общим образованием девушкам тоже не повезло, поэтому всех воспитывала Алена.

В дороге она дублировала все, что говорил гид. Например, он объяснял:

– Друзья, мы с вами отправляемся на живописный мыс Ферментер. Нас ждет красивейшая бухта, кристально чистая вода и самый свежий воздух. Паром отплывает через пять минут, поэтому, пожалуйста, организованно выходим из автобуса, не разбредаемся, следующий паром будет только через час.

Все было понятно, но Алена четким басом повторила для своих:

– Девушки, алле! Сейчас выходим. Никаких перекуров. Никаких туалетов. Строимся и топаем за мной. Все меня слышали?

– Да, Алена, – девочки отвечали, – мы тебя слышали.

– А когда в туалет?

Про туалет все время спрашивала Синди, блондиночка с проамериканской челюстью.

– Я не могу ничего удержать, – она жаловалась во всех общественных местах, – если я пью, мне обязательно нужно вылить.

В автобусе Синди выпила сангрии и начала волноваться. Макс купил целую сумку этого винища, оторвал этикетки, чтобы нас не пришпилили за распитие спиртного, и раздал бутылки по автобусу. Нам осталась одна на двоих, мы попивали этот испанский компот и поглядывали на окрестности. Поля желтые, горы синие, маки красные, пальмы зеленые, в наушниках испанская гитара, и в компоте даже какой-то градус. И на лицах у нас, понятно, было ликованье. Ура! Мы в отпуске.