Например, она может требовать поговорить с дочерью после ее проступка или навязывать ему отношения с дочерью в удобной для себя форме: «Сходили бы в парк хоть раз», «Вот нормальные отцы водят дочерей на кружки» и так далее.
То же самое она может делать и в отношении дочери: «Вот вернется отец и поговорит с тобой», или «Иди попроси отца сводить тебя на кружок», или «Спроси отца, почему он тебе подарил на день рождения цветы, а не велосипед».
Если мужчина не осаживает женщину в таких проявлениях, то его отношения с дочерью необратимо портятся, а точнее – так и не складываются. Их чувства друг к другу затухают, как и желание проводить время вместе. Это же происходит, когда мать жалуется дочери на ее отца и подменяет ее аутентичные чувства своими, например сплетничая с дочерью о его мужских проявлениях, с которыми дочь не имеет дела, или требуя от дочери быть передатчиком эмоционально заряженных сообщений после конфликта, в котором дети не участвовали.
Также ревность матери проявляется в табуировании сексуальности своей дочери – либо через конкуренцию «я сексуальнее» (эту конкуренцию точнее будет описать не как конкуренцию с миром мужчин за дочь, а как конкуренцию с дочерью за мир мужчин), либо через присоединение к собственной не-сексуальности. Безусловно, сексуальность дочери представляет собой серьезнейшую угрозу для принадлежности, поскольку она не возникает и не может быть реализована в отношениях с матерью.
Типичными в этом отношении парами могут считаться грузная, эмоционально тяжелая мать и ее такая же тяжелая, гневливая дочь. Или властная мать и дочь-учительница. Или холодная, отвергающая мужчин мать и ее одинокая дочь-карьеристка.
Справедливо будет сказать, что в целом мать и не должна поддерживать и развивать сексуальность дочери – это дело мужчины. Однако «не делать работу по развитию сексуальности» и «табуировать сексуальность» – это вещи, лежащие друг от друга очень далеко. Табуирующая мать, во-первых, критически и нелестно оценивает все проявления дочери в этой сфере, а во-вторых, пугает ее ужасными последствиями. Сливающиеся матери часто пророчат своим начинающим взрослеть дочерям венерические заболевания, отвержение мужчин, одиночество и другое ужасное будущее, когда те хотят внести живость в свой стиль одежды или пойти на свидание. Мать, которая позволяет дочери пройти все процессы, связанные с ее сексуальностью, оставляет ее в покое, а при необходимости обеспечивает поддержку, защиту, помощь или утешение.
Роль проекции и проективной идентификации
Итак, в негативных сценариях развития отношений матери и дочери мать воспринимает дочь как свое продолжение, как внезапно появившиеся у нее второе тело и вторую психику. Неудивительно, что эта вторая психика с легкостью становится вместилищем тех материнских чувств и аффектов, которые либо в психику матери не вмещаются, либо требуют внешнего отыгрывания с другим человеком, поскольку касаются отношений.
Проекция – это такой специфический процесс, когда человек свой собственный психический материал воспринимает как принадлежащий кому-то другому.
Например, властная и контролирующая мать может считать свою дочь прилипчивой и требующей слишком много внимания, хотя на самом деле желание «быть всегда вместе» и «держать объект привязанности под контролем» принадлежит ей самой.
Спроецированными могут быть любые качество и желание: агрессия, равнодушие, лень, социальные страхи и даже сексуальные желания. Проекция касается только вытесненного из сознания матери материала, то есть таких вещей, о которых она сама не знает и потому искренне считает, что все это совершенно точно не про нее. Так, в области сексуальных желаний зажатая и нераскрытая женщина, считающая, что секс – это плохо и грязно (то есть женщина с вытесненными сексуальными желаниями), обвиняет свою развивающуюся девочку-подростка в том, что та «гулящая», что ее «интересует только одно», что «совсем голову потеряла и тебе лишь бы ноги раздвинуть под каким-то козлом». Девочку-подростка при этом обычно вообще не интересует секс – ее аутентичные интересы касаются любви и любимости, физической ласки, романтических переживаний, а интерес непосредственно к сексуальной жизни и полноценный отклик физической системы на сексуальный акт приходят позже. Конечно, мать, обвиняющая дочь в сексуальной распущенности, проецирует на нее свои собственные сексуальные желания и табуирует их так же, как отвергает их в себе.