Все вышло, как и предполагал Валентин. Пока инспектор разбирался с тремя опоздавшими, пока грозил применить меры, зарядка закончилась, и темная масса невольников с роптанием поползла в обратном направлении.

Валентин помнил, как два месяца назад этапом из Москвы попал в эту колонию. Ему понравилось спальное помещение, в котором он оказался. Двухъярусные койки строгими рядами, подушки пирамидками, одеяла конвертиками, исправные тумбочки без всяких надписей, зато стены расписаны успокаивающими пейзажами – леса, поля, реки, облака в синем небе… Но ведь ему понравилась в свое время Лефортовская тюрьма, а через месяц-другой он волком хотел выть от черной тоски. Каждый день одно и то же, абсолютно никакого разнообразия. И уже совсем не утешала мысль, что сокамерники нормальные люди, а не ушлые хамы из отпетых уголовников…

Он так устал от лефортовской камеры, что начал подумывать о скором этапе как о чем-то если не светлом, то радостном. Хоть какие-то перемены, хоть какое-то веяние жизни… Ждал – и дождался. Приговор был предельно суров: четырнадцать лет строгого режима.

Зато Тихоплесов вышел сухим из воды. Легко отбился от всех обвинений и единого дня не провел за решеткой. А Валентина этапом отправили в новгородские земли. На целых тринадцать с половиной лет. На целую вечность. Ему будет сорок четыре года, когда он выйдет на свободу. Кому он будет нужен в таком возрасте с его здоровьем и репутацией уголовника? А здоровье он вряд ли сможет сохранить. Работа здесь, может, и не тяжкая, условия содержания не самые убийственные, но та черная депрессия, что давит на него не переставая, рано или поздно подорвет организм изнутри.

До половины седьмого утра есть время заправить постель, навести порядок в тумбочке. За бардак здесь спрашивают жестко, можно и в штрафной изолятор загудеть – на пять, на десять, а то и на пятнадцать суток. Плохо там, холодно и голодно, и еще можно должности своей лишиться. А работа у Валентина – не бей лежачего. В колонии действует федеральная программа, по которой заключенные могут получить высшее образование, здесь открыт филиал Новгородского университета, преподаватели которого ведут занятия дистанционно, через Интернет, по специальным программам. Менеджмент, юриспруденция, программирование…

Под филиал оборудованы три комнаты в здании администрации; студентов, правда, не очень много, с полдюжины зэков и четыре штатных сотрудника. Но помещение есть, оборудование тоже, и за всем этим кто-то должен следить. Вот этим кем-то и стал Валентин. Есть дневальные по спальному помещению, есть – по столовой, спортзалу, клубу, штабу, магазину, а Валентина назначили дневальным по университету. И компьютеры на нем, и уборка помещений. А еще он организует учебный процесс, чем, в общем-то, должен заниматься лейтенант Бубенцов. Должен, но зачем ему напрягаться, если есть подневольный специалист с высшим образованием и опытом работы?… Валентин не возражает, он на все согласен, лишь бы не дышать вредной химией в столярных и мебельных цехах. К тому же он даже зарплату получает, целых восемьсот рублей в месяц. Мелочь, конечно, по сравнению с тем, что он имел в Москве, но ценности прошлой жизни для него утрачены навсегда, и ему ничего иного не остается, как жить исключительно настоящим…

Шесть тридцать – шесть сорок пять, время завтрака. Тут и команду подавать не надо, народ сам валит на улицу. Пока построишься, пока дойдешь до столовой, время уйдет. А если еще и кота за хвост тянуть будешь, то на завтрак останется пять минут…