Общество, отказавшись от воспитания детей, нанесло больший вред мужчинам, чем женщинам, так как именно мужчины зависят от общественных систем ценностей.

В семье в вопросах формирования мужского самосознания для мальчика важен в первую очередь отец. А институт отцовства у нас не развит. Остается улица. Там понятия чести и ответственности и мужественности формируются стихийно. Принцип может быть избран любой: от физической силы и лихости до бахвальства: тот круче, чьи родители богаче. Но стихийное формирование ценностей еще не самая большая беда.

Изгнанных или не нашедших своей стаи мгновенно ловят продавцы наркотиков, группировки всевозможного толка, националисты, сектанты и иже с ними. Те же подростки, кто из-за чрезмерного внимания родителей не уходит из семьи даже в переносном смысле, остается в родительских стенах, потихоньку становясь социофобом. Зависая в Интернете, подросток формирует себя не реально, а виртуально. Безусловно, существует и «золотая середина», но, она, к сожалению, невелика и не определяет общую тенденцию.

Проблема «вечных юношей», маменькиных сынков выплывает на первый план. Материнские страхи и рассказы о «плохих ребятах» в конечном счете выталкивают мальчиков именно в такие компании или заставляют оставаться дома пришпиленными к юбке, ломают жизнь. Говоря о системе воспитания, о том, что происходит сейчас с поколением молодых людей в целом во всей стране, можно с уверенностью утверждать, что мы в серьезном кризисе воспитания и мальчиков, и девочек.

Материнские страхи непомерно велики. Из-за того что у нас практически не бывало долгого периода спокойной безвоенной жизни, все боятся потерять детей. То Афганистан, то чеченская война, то бандитские разборки, то отец ушел «на передовую» в бизнес», а семья в заложниках… Я помню, как в 90-х в Москве, в центре, было страшно гулять уже после семи вечера, когда не было света на улицах, а на переполненных помойках и на фонарных столбах каркали стаи ворон. Сколько бы мы ни говорили, что пережили это время мужественно, просто затянули пояса и делали то, что нужно, – мы до сих пор боимся. И этот страх, испытанный в прошлом, отравляет наше настоящее. Мы тревожимся обо всем, даже если не осознаем этого. Те, кто пережили девяностые, может быть, сейчас и не вспомнят своих страхов и растерянности. Но поколение теперешних двадцатилетних пожинает плоды наших переживаний. Мы им транслировали все, что чувствовали сами; прибавьте к этому нынешнюю гиперопеку, желание дать детям то, чего мы сами были лишены… Служба в армии вызывает фобию, особенно у людей из крупных городов. Ежегодная истерия во время выпускных и вступительных экзаменов процентов на восемьдесят рождена страхом перед армией.

А ведь, по сути, это единственный оставшийся в нашей стране институт воспитания молодых людей. Именно в армии молодой человек может оторваться от семьи, проверить себя на прочность.

Я вовсе не считаю, что это должно быть обязательным и единственным условием формирования мужской личности. Все очень разные. Маскулинность и мужественность могут развиваться и по интеллектуальному пути, без физических испытаний. Однако прочность человеческая, личностная, знание своих возможностей – остаются приоритетными. И молодой человек узнает это о себе именно в мужском сообществе, а не в женском или смешанном. Ему без этого очень трудно выжить, как психологически, так порой и физически… Реализовав и проверив себя в социуме, основном поле деятельности мужчины, юноша более или менее готов создать семью и принять на себя ответственность.