— Ты взяла мою дочь и сбежала из дома, — продолжил он тем же тоном. — Зачем, Лина? Ты хотела, чтобы я понервничал? Так я понервничал. Пожинай плоды!

— Я не просто так ушла из дома! — фыркнула жена. — Ты… ты спал с другой женщиной!

— Не спал, а собирался. Разные вещи, не находишь? — процедил он, а потом нехотя выдавил из себя: — Сони в фирме больше нет, ее уволили по моей просьбе. За увиденный тобой инцидент я прошу прощения.

 Он ожидал от жены чего угодно, но только не того, что она прошипела в ответ:

— Засунь свои извинения в задницу, Акулов!

Тимур задохнулся ее словами, зарычал, теряя терпение:

— Я тебе рот с мылом вымою за такие разговоры! Совсем обалдела?!

— Сколько их у тебя было, Акулов? Сколько? Признайся!

Возмущенные возгласы жены его отрезвили. Тимур напрягся, соображая, что еще она могла узнать, с кем поговорить. Кто мог проболтаться? Соня? Очень вряд ли, ведь он устроил ее в теплое местечко в Ростове. Она даже оказалась рада переезду. Кстати, любовница успела ему поднадоесть, ведь работала в фирме уже год. Кроме того, Акулов точно знал: он у нее не единственный.

А до Сони у него была лишь одна любовница — Марина. Стажерка, пришедшая в фирму пару лет назад, давно уволенная, к слову. О ней жена никак не могла узнать. Во-первых, дело давнее, во-вторых, он и спал-то с ней всего раза два-три, от силы пять.

Две любовницы — совсем немного, если сравнивать с его коллегами. Это не табун, как, к примеру, у его начальника.

— О чем ты говоришь, Лина? — спросил Тимур.

— Я знаю, что ты мне постоянно изменял! — упрямо заявила жена.

— Кто тебе это наплел? — спросил он, прищурившись.

— Никто не плел! Сложила два плюс два. Помнишь, как я нашла малиновую помаду у тебя в машине? Ну?

— Какую помаду? — нахмурил он брови. — Я в оттенках помад не разбираюсь.

— Малиновую… ну, красную, в общем! Ты еще с тех пор мне изменял, а мы тогда еще даже не были женаты!

Тимур порылся в закоулках памяти и не нашел там подходящей информации. Но он-то точно знал, что не изменял Ангелине вплоть до момента, пока Вера не начала устраивать по ночам концерты. У дочери был совершенно кошмарный период — где-то месяцев с шести и до года ровно в три утра малышка закатывала истерику и могла проплакать несколько часов подряд. Из-за этого  жена слишком уставала из-за недосыпа и совершенно не уделяла ему внимания. Тогда-то он и польстился на прелести стажерки. От безысходности, считай. Не вечно же сидеть на голодном пайке.

— Я не помню никакую помаду, — покачал он головой. — И кроме Сони, я ни с кем и никогда…

Жена его перебила:

— Я тебе не верю! Ты мне омерзителен!

— Не неси бред! Еще три дня назад ты меня любила, торт мне испекла, помнишь? Согласись, из-за одной незавершенной измены глупо разрушать брак!

Ангелина широко распахнула глаза и обалдевшим тоном ответила:

— Я что, по-твоему, круглая дура? Будешь доказывать, что до этого с ней не спал? Сколько раз ты приходил ближе к ночи с работы, а я как идиотка верила…

— Я работал, Лина! Я вкалывал в то время, как ты…

— Сидела дома и ничего не делала? — горько усмехнулась она. — Ты это хочешь сказать? Так вот, чтобы ты знал, нагрузка у меня была побольше твоей! Кухарка, прачка, нянька, уборщица, твоя помощница… Всё это без выходных и праздников, а еще бесплатно! И за свой каторжный труд, как ты сам сказал, я ни гроша ломаного не заслужила? Вот такое у тебя ко мне отношение?..

— При чем тут это, Лина?

— При том! — Она снова его перебила. — А как знатно ты подготовился к разводу! Имущество у нас, оказывается, на маму оформлено. Это чтобы я пикнуть не смела? Да подавись ты им!