— Нет! Это не она! — холодно бросает Эмир, пристально смотря мне в глаза. — Вы всё проделали зря! Ей никогда не стать Мерьям!

Мерьям? Что за ерунда?

Тем временем сердечко моё уже проделывает дыру в груди, оттого как рьяно оно пытается выскочить и удрать от этой непонятной ситуации, в которую мне снова довелось вляпаться.

Но больше всего меня смущает то, как ведёт себя Эмир в данной ситуации. Хозяин положения, теперь больше похож на загнанного в угол зверька среди хищников во главе Каплана.

Неужели это он руководил всеми нами? Эмиром? Но зачем?

— Ч-что здесь п-происходит? — осмеливаюсь подать свой скрипучий голос, на который мужчины не обращают никакого внимания, они всё так же пытают Эмира одним и тем же вопросом: Это она?

— Смотри на неё! Смотри, щенок! — рявкает Каплан, а Эмир не собирается ему подчиняться.

Стоит Каплану кивнуть одному из охранников, как мощный кулак уже летит точно в челюсть Эмира. Затем ещё и ещё один удар. Громила безжалостно делает из его лица кровавое месиво.

Я взвизгиваю от ужаса, приложив ладони ко рту. Волосы на голове вздыбливаются от жестокости этих людей. У меня не находится этому никаких объяснений.

— Что вы делаете? — кричу я, рванув в сторону мужчин, чтобы заступиться. Каблуки мои застревают в земле, я скидываю с себя туфли и приближаюсь к ним, потеряв где-то по дороге сумочку, а заодно и чувство самосохранения. — Отпустите его! Слышите, вы?

— Я в последний раз спрашиваю тебя, Эмир! — сквозь зубы проговаривает старик, пройдясь по мне взглядом, от которого душа просится наружу.

Эмир лишь нагло усмехается ему в лицо и сплёвывает сгусток крови в сторону, а затем следует громогласное распоряжение Каплана, после которого охранники обступают меня с двух сторон и мигом скручивают руки в морской узел.

— Ай, что вы делаете? Больно же!

— Не трогайте её! Это не она! — рычит Эмир, которого теперь тоже удерживают амбалы с двух сторон. Он пытается бороться с ними: руками одёргивает, брыкается, но всё тщетно — силы явно неравны. С двумя мордоворотами Эмиру не справиться.

Каплан командует что-то на родном языке. От его воинственного голоса воздух вокруг сотрясается. Сердце уже не просто вздрагивает. Внутри у меня уже разворачивается натуральная паника, нервы скручиваются, лёгкие в комок сжимаются. Запястья схватывает огонём, оттого как крепко меня удерживают за них. Я скулю, молю о помощи, но никто меня не слышит. Никто. Я даже не замечаю как слёзы уже во всю скатываются по моим щекам, я захлёбываюсь ими.

Мне дико страшно, но спасения как не было, так и нет. Неоткуда его ждать.

А когда я вижу перед собой дуло пистолета, то всё внутри меня умирает будто бы. Я уже не слышу голоса мужчин. Мой разум провалился под лёд. Там я безрезультатно ищу полынью, ищу спасение, глядя на всех сквозь толстый прозрачный лёд. Я вижу вечернее небо, а в небе двух птиц, разрезающих своими крыльями тёмное звёздное полотно. Вороны — вестники смерти.

— Тогда ты станешь свидетелем её смерти. Ещё одна жизнь будет на твоей совести. Сколько их там уже у тебя? — злорадно посмеивается Каплан, отправляя мою душу в бреющий полёт.

Нет, — пытаюсь я закричать, но сил не находится даже заскулить. Тело окоченело от страха за свою жизнь.

— Ни одной! — отчаянно проговаривает Эмир, склонив голову. — Ни одной, чёрт бы вас всех побрал!

— Делай своё дело, Шах! — даёт отмашку Каплан и в эту же секунду дуло пистолета прикладывают к моему виску.

Замираю, хотя до этого меня трясло со страшной силой.

Я слышу щелчок взведённого курка, ноги мои подкашиваются, но не вижу я ничего перед собой. Мне даже не страшно больше.