— Пупсик, я щас всё тебе объясню, — с трусливым видом муж натягивает на себя штаны. — Только не делай поспешных выводов, — как ни в чём не бывало он указывает на стройную жгучую брюнетку, стоявшую рядом с ним. Закутавшись в простынь, она хлопает бесстыжими глазами, переглядываясь с Игорем. — Это Света. Она просила написать с неё картину в жанре ню. Она хорошо заплатит нам.

— Ага! Супер! Тогда почему ты пишешь её без штанов... да еще в нашей спальне?

— Ну, всё! Разбирайтесь без меня. Я под этим не подписывалась, — натурщица стыдливо опускает глаза в пол. Придерживая у груди простынь, выбегает из комнаты как крыса с тонущего корабля.

— Как ты мог, Игорь? Как? Я же так любила тебя.... а ты... козел, — качаю головой, невыносимая обида выжигает нутро, словно кислота. — И я поняла, если бы ты ушёл от меня к другой. Но я не понимаю, как ты мог изменить мне в моём же доме, на моей постели и на моих же простынях! Как? Неужели в тебе нет ни капли уважения ко мне?

Я хватаюсь за голову. Не могу поверить в происходящее. Измена превратила моё сердце в свинцовый булыжник. Тяжело и нет больше сил стоять на ногах, потому падаю на кровать.

Игорь опускается на корточки возле меня. Нарочно прячусь от него, зарываюсь лицом в ладонях. Не хочу смотреть на его лицо. Мне тошно. Противно.

— Я тоже не понимаю, как мог прожить с тобой столько времени, а впервые изменить только сейчас.

Слова прошибают холодом. Теперь я не могу поверить своим ушам.

— Что?

— В наших отношениях не было никакого развития! — каждое его слово плетью высекает в моём сердце глубокие раны, равнодушие ядовитой стрелой вонзается в душу, но лицо его при этом не выражает ничего. — Ты забила на меня, забила на себя. Ты хотя бы вспомни, когда в последний раз удовлетворяла меня в постели?!

— Неделю назад мы неплохо провели ночь.

— Нет, пупсик! Это ты неплохо провела ночь неделю назад, а я же потом не мог уснуть до утра.

— Что? П-почему?

— Потому что всякий раз, когда мы занимаемся любовью, я думаю о том, что ты не сможешь забеременеть. Меня это достало! — рявкает он, расставив руки в стороны. — Я хочу детей! Хочу нормальную семью! Нормальную жену, а не подобие! Ты вечно пропадаешь на работе! А когда приходишь, я думаю о том, что было бы лучше, если бы ты не приходила вовсе. Я устал так жить, — он поднимается. Берёт свою спортивную сумку и скидывают туда свои вещи. — С меня хватит! Я ухожу!

Наблюдаю за ним некоторое время...

Неужели это не сон?

Щипаю себя за бедро и ощущаю слабую боль — ни черта не сон. Предательство мужа реально, как и он сам...

— И правильно! Уходи! — бросаю ему напоследок, умудряясь скрыть слезный голос, а у самой подбородок дрожит, как неродной, сердце замирает от каждого слова. — Проваливай из моего дома! Но знай, я сделаю ЭКО! Я почти набрала недостающую сумму.

Молчит. Бросает на меня последний взгляд пустых глаз. Он не оставляет мне никакого выбора. Только боль, что стремительно разрастается во мне, отравляя всё внутри.

— Нет, Диана, — злорадно он смеется. — ЭКО не поможет тебе. Моя мать опытный гинеколог и она ясно дала понять, что ты не можешь иметь детей!

— Но вдруг она ошибается! Я буду пробовать! Я ни за что не опущу руки, ясно!? — предательская слеза все-таки скатывается по моей щеке, но я быстро ее стираю.

— Пробуй, но теперь уже без меня, — с гордым видом он направляется в прихожую, кладёт руку на талию натурщицы. — Свет, идём, я тебя подвезу. И извини меня за это. Она должна была прийти только через час.

Я отпросилась с работы пораньше. Выпросила себе двухнедельный отпуск, чтобы провести это время с тобой. А ты так бесчеловечно обошёлся со мной.