— Значит, потому и развожусь. Я устала, ничего не хочу. Оставь меня и живи. Я, похоже, там на операционном столе умерла. Осталась только оболочка. Не издевайся надо мной. Просто оставь и позволь себе жить дальше, — начала бодро, а потом голос сорвался на стон. Неужели, это он так её достал?

— Но я не хочу. Люд-а-а! Опомнись, ну! — крикнул Сергей, если есть хоть какой-то шанс убедить её не делать глупости, надо его использовать. Так казалось.

Но Люда упёрлась в свою идею и не отступает:

— Тогда я соглашусь на роман с одним парнем на работе, он давно со мной заигрывает. Наставлю тебе рогов. Правда, давай постараемся по-хорошему.

— Я тебя услышал, но не согласен. Такие дела за пять минут не решаются, мне надо подумать, — муж постарался взять себя в руки, понизил градус накала страстей, однако в душе, как граната взорвалась. Такая невыносимая боль.

— Подумай, а я пока у Нины поживу. Не хочу с тобой спать, в однокомнатной это проблематично.

Люда, не дожидаясь ответа от ошарашенного мужа, вышла из кухни, оказалось, что у неё уже давно собран чемодан на колёсиках, быстро взяла вещи, словно ожидала, такого развития событий и убежала. Только двери квартиры закрылись за ней, слёзы хлынули из глаз. Даже ступеней не видно. Сергей за ней не побежал.

Он сидел, уставившись на бутылку шампанского и тортик.

— На хрена мы попёрлись в приют? Вот, что мне не сиделось на жопе ровно? Она уже всё решила. Люда — это Люда, она вбила себе в голову, что стала мне обузой и теперь не вернётся. Вот я идиот!

Он сжал виски руками. Закрыл глаза. Пустота в душе такая, что чёрная дыра позавидует. Хотелось выть, скулить и рушить всё вокруг одновременно.

4. Глава 4. Прости. Люблю

Через час он позвонил Нине.

— Я уезжаю в Ессентуки, там есть квартира у друга в аренду, скажи Людмиле, чтобы возвращалась домой, документы подпишу. Не хочу, чтобы она страдала.

— Люды у меня нет, но я позвоню ей, скажу. Прости. Не вмешайся я в вашу ситуацию со своей идеей, ничего не случилось бы.

— Рад, что ты осознаёшь свой грандиозный косяк. Спасибо, удружила! Всё пока!

Он отключил телефон. Ещё немного времени сидел на кухне, потом начал собирать свои вещи. Пока личные и необходимые, после развода заберёт остальное, что нужно. Сейчас это слишком тяжело. Хочется не собирать вещи, а крушить всё, но он держит себя в руках. Ведь если Люда вернётся домой, ей неприятно увидеть бардак.

Собрался, уже в дверях вспомнил про шампанское. Вернулся на кухню, открыл бутылку, налил в бокал, оставил для неё, снова закрыл крышкой и поспешил на выход.

Забросил сумки в машину, сел за руль и поехал обратно в Ессентуки. Проезжая мимо небольшого сквера, заметил, что Люда сидит с чемоданом на лавочке. Одинокая, но сильная.

— Я люблю тебя, дурочка. Может, через неделю или две передумаешь и позволишь вернуться. Слышишь? Люблю!

Прошептал, но не остановился. Понимает, что сейчас разговоры заведут в абсолютный тупик. Люда в своей страсти причинить добро, рушит и свою жизнь. А может, она и правда в тот страшный день почувствовала себя мёртвой, как и их ребёнок, умерший на четвёртом месяце. Она даже не поняла, день или два он перестал шевелиться. Болела ангиной, с температурой лежала, пока муж в наряде службу служил. Когда вернулся домой, чуть с ума от страха не сошёл. Она без сознания. В скорой сказали, что пока приедут, потом обратно везти её, времени много потеряют. Лучше самим спешить, в больнице уже ждут. И Сергей летел как мог, летел за помощью. Успел довезти и Люду спасли.

Вот в тот момент, что для него важнее было? Почему сейчас-то он эти свои молитвы забыл. Или в жизни всё меняется? И теперь они чужие друг другу? Давно чужие.