- Но вы же не оставляете никого в живых! Вам нужна пустая земля! Вы нас просто истребляете!

- Только нелояльных, - возразил Фэнрид, и я презрительно скривилась, потому что таковыми в его глазах, видимо, были все, даже дети и женщины. – Мы не можем оставить врагов в тылу. Это законы войны, ничего не поделаешь. Ты сама-то много у себя видела военнопленных?

И снова я набрала в грудь воздуха и не нашлась, чем возразить. В наших тюрьмах никаких пленных не было, но наверняка это потому, что менять их попросту было не на кого. Насилие порождает насилие, что верно, то верно.

Но мысль о том, что происходит с захваченными тумелонцами там, на линии фронта, мне совершенно не понравилась. Исключительная правота одной стороны перед другой дала трещину, когда я представила, что наши солдаты ничем не лучше, если делают то же самое, что враги.

И хотя я все еще считала главным виновником конфликта того, кто первым напал на соседа, сомнения мной уже овладели. Сомнения, которых я никак не могла себе позволить.

- Ваши имперские амбиции простираются слишком далеко, - покачала я головой. – Вам же мало будет этого куска. Вы хотите взять всё до самых песков.

- Чем плохо, если два королевства объединятся в одно? – проговорил принц, и серебро вдруг замерцало в его темных глазах, будто ему тоже сложно стало контролировать гнев. – Война продолжается, только пока есть кому и за что сражаться. Нет чужой земли – нет врагов – нет и причины.

Так и знала, что в этом состоит его цель! Заставить отца подписать капитуляцию и отдать бразды правления одному королю – разумеется, победителю.

- Почему бы тебе просто не отвести войска? – сквозь сжатые зубы процедила я, не сумев сдержать раздражения. – Это же так просто.

- Говоришь так, словно бывала на линии фронта и знаешь, как все устроено, - уголок красивых губ приподнялся в недоверчивой полуулыбке, не коснувшейся стальных глаз.

И опять мне нечем было крыть: нет, не бывала. До меня доходили лишь слухи и общее настроение народной массы.

Это принц и пытался мне донести? Что я, будучи глупой женщиной, не разбираюсь в политике?

Чем тогда он отличается от меня? Только тем, что пытает врагов своей страшной магией, выбивая из них всю правду?

Никогда и никто не видел его в рядах солдат, а вот на праздной охоте – пожалуйста. Пока люди умирают, он развлекается!

- Ты узнал все, что хотел? – силой выдернула я руку, больше не намеренная оправдываться.

Тумелон – наш враг, а Фэнрид – главное зло, которое нужно искоренить, чтобы война закончилась. Нет врага – нет причины, - сам так сказал!

- Да, - мрачно молвил принц, и по моей спине побежал неприятный холодок, потому что я услышала в его интонации подтекст.

Что такое он выяснил в разговоре со мной, чтобы говорить так уверенно

Может, он уже взломал мою барьерную руну, а я этого даже не заметила? Может, болтовня была простым отвлечением, чтобы ментально прощупать меня незаметно?

Неспроста же он так настырно держал меня за руку! Что если прикосновение увеличивает его способности, и он только что прочел все мои мысли каким-нибудь замудреным магическим способом, о котором даже магистру Эласару неизвестно?

Что если он слушал мое сердцебиение и по нему изучал мои ответы? Кто-то мне как-то говорил, что когда человек лжет, его сердце начинает колотиться в два раза быстрее, а когда говорит правду, ритм остается спокойным и ровным.

Я отчаянно анализировала наш политический диалог, пытаясь угадать, что принц мог по нему узнать, какие мои тайны.

Но когда Фэнрид взял свой бокал и с ухмылкой повернулся ко мне, я поняла, что нет причин для волнения: если б он подозревал, что в вине яд, стал бы допивать его до конца?