– Мой Генри оказался порядочным мужчиной, верным, серьезным, обходительным. И разница в возрасте совсем не чувствовалась, хоть муж и был старше меня на двадцать лет. А каким он был страстным! И ведь не верил в любовь, а встретил меня и изменился. Тошенька весь в отца, – вздохнула графиня-мать и утирала слезинки, вспоминая о муже.

Нора и Катя тоже всплакнули. Правда, Катерина, вспомнив, что это всего лишь исторический квест, улыбнулась и вновь восхитилась мастерством сценариста и игрой актрисы.

До вечера Катя старалась держаться графини-матери, а после ужина составила компанию Елизавете Андреевне, ее компаньонке и управляющему, сыграв несколько партий в подкидного дурака. В десять, пожелав актерам спокойной ночи, Катя удалилась к себе. То есть в покои графа. Очутившись в одиночестве, она почувствовала, как устала. И не только от прогулок и разговоров. Длинное платье в пол было тяжелым, новые ботильоны немного жали, но особенно тяжело давалось ношение корсета. Да и шпильки больно впивались в кожу головы. Перед сном Катерина приняла ванну с розовой водой и воздушной пеной, которую ей любезно приготовила служанка. А переодевшись в кружевную сорочку и уютно устроившись в постели графа, вновь попыталась дозвониться до подруг и в гостиницу, но связи не было. Она решила после завтрака сбегать в отель и предупредить администратора, что задержится в усадьбе-музее еще на несколько дней. Глядишь, справится со всеми испытаниями, отметит с историческим размахом Новый год и получит главный приз. Жаль, что супруг помогать ей в этом не собирался. Уж полночь близилась, а Томаса все нет!

Накинув шелковый халат, Катя выглянула в коридор и расслышала приглушенные голоса, раздававшиеся со второго этажа. Слуга Макар, прикорнувший на лестнице, встрепенулся и шепотом сообщил, что у графьев важное совещание в библиотеке. Судя по звону хрусталя, совещание превращалось в попойку. Катя захлопнула дверь и всхлипнула от обиды. Она ведь чувствовала, что нравится Томасу. Тогда что же он такой нерешительный? Толком за ней не ухаживает, а время-то идет! Как же ей хотелось почувствовать себя желанной и окунуться с головой в отношения с понравившимся мужчиной. Пусть эти отношения и продлятся всего одну новогоднюю ночь.

Погасив ночник, Катя легла в постель, закрыла глаза. И воображение тут же нарисовало пылкие признания и страстную ночь в объятиях графа…

Конец декабря 1889 года. Поместье в Хрящевке

– Что ты о ней думаешь? – поинтересовался Томас у друга.

Приятели расположились в библиотеке, дождавшись, пока дамы разойдутся по комнатам.

– Авантюристка высшей пробы, – вынес приговор Шубарин. Сделав многозначительную паузу, добавил: – Шпионка!

– Шпионка? Кэтрин?! – удивился Томас. – И что же ей от меня нужно?

– Полагаю, она охотится за нашей новейшей разработкой – машиной времени. Мне уже сообщили, что английская разведка подослала к нам своего агента. Да и французы зашевелились, но этих я пока контролирую.

– То есть ты подозреваешь, что Кэтрин – шпионка? – уточнил Томас. Он никак не мог поверить в подобное. Перед внутренним взором мелькнуло милое девичье лицо, нежная улыбка на пленительных губах, добрый лучистый взгляд. – Этого не может быть…

– Может, мой друг, может. Посмотри, какая у нее подготовка! Какое владение языком. А внешность!..

– Ля бель[19], – согласился Кошкин-Стрэтмор и вздохнул.

– Том, тебе предстоит самое трудное, – скорбно произнес Шубарин и в знак поддержки сжал плечо друга.

– Устранить ее? – голос Томаса дрогнул.

Граф осознал, что не способен на подобный шаг. Не с ней, не так.