И Мезенцев хорошо поставленным голосом принялся излагать план действия, который приведет к желаемым результатам.

Леонид уже понял суть просьбы декана и теперь старательно слушал, но его отвлекали детали. Имена известных людей, название известных фирм, упоминание документов и постановлений. Потом неожиданно разговор перешел на выборы в Госдуму, и тут уж Леонид совсем потерял нить разговора. Он сначала попереживал, а потом исподтишка стал рассматривать предметы в комнате и думать об Ольге. Вчера она его удивила – словно он встретил человека незнакомого, но ужасно похожего на старинного друга.

– Так, ну вот, вроде коротко… А там будем смотреть, – донесся тут до Леонида голос Мезенцева.

Леонид очнулся и привстал с кресла.

– Да, Леня, пойди к Ольге. Она в саду. Все с тобой хочет о даче потолковать. А мы тут еще немного поболтаем и будем обедать. Васса Федоровна сейчас закончит творить и позовет всех к столу. Она что-то там затеяла серьезное.

Леонид послушно встал и вышел. Ему на миг почудилось, что Мезенцев его начальник.

Через пятнадцать минут Леонид и Ольга прохаживались между ровными, как плитки шоколада, клумбами.

– А мама теперь все больше пишет, – рассказывала Ольга. – Нет, садом она увлекается тоже, но в доме у нее теперь есть свой кабинет, она там работает ровно три часа. Каждый день. Три часа. При любых обстоятельствах.

– Работает? – переспросил Леонид.

– Ну, да я же тебе рассказываю! Мама книжки пишет. Художественные. Разные. Но все больше про семейные отношения.

– А как это вдруг случилось, что Васса Федоровна стала писать книги?

– Даже не знаю, понимаешь, когда мы сюда переехали, здесь, в старом доме, нашлась печатная машинка. Папа хотел выбросить, а мама сказала, что не надо, мол, в хозяйстве пригодится.

– И что?

– Вот и пригодилась.

Леонид внимательно посмотрел на Ольгу. Та улыбалась.

– А Константин Алексеевич не работает? – спросил Леонид.

– Работает, но на службу не ездит, – сообщила Ольга. – А еще папа обустраивает участок. Вот здесь будет озеро. Отец сказал, что станет сам заниматься им. Где-то он вычитал про такое.

– Здорово. – Леонид рассеянно кивнул.

– Да нет же! – воскликнула Ольга и остановилась. – Ты меня совсем не слушаешь. Ты думаешь о своем. Может, просто посидим, помолчим. Или один хочешь остаться?

Леонид наконец очнулся от своих мыслей и поднял на нее глаза. Перед ним стояла та самая девушка, которую он запомнил некрасивой, смущенной, неповоротливой. Она и осталась некрасивой. Черты лица не поменялись, были такими же резкими. Остались прежними глаза – большие, спокойные. Остались прежними волосы – густые, чуть волнистые. Осталась прежней фигура – худощавая, спортивная. Почти все то же самое, но было одно новое, что делало Ольгу совсем другой. В ней появилась уверенность. И Леонид сразу понял, что причина этой уверенности не в деньгах и положении отца, причина в самостоятельности, которую за эти годы обрела Ольга. «Человека, который планирует не только свою жизнь, но и жизнь других, видно за версту», – усмехнулся про себя Леонид и спросил:

– Ты работаешь у Константина Алексеевича?

– Нет, я сама по себе. Отец помог сначала, но я ему уже все деньги вернула, – не удивилась вопросу Ольга.

– Я так и подумал, – рассмеялся Леонид.

– О чем ты подумал?

– Ты выглядишь так, как выглядит человек, который вернул все долги, – рассмеялся Леонид, но потом серьезно добавил: – Между тем я еще студент и вряд ли отвечу на вопрос, чем же я хочу заниматься и что я буду делать на следующий день после окончания университета.