Тьфу, ерунда какая. Ещё и революционеры. Только не хватало! Ну да, ну да, за что их любить? Беспокойство одно.

- Ну что, маг Филипп, чем докажешь, что пользы от тебя больше, чем вреда? – спросила Рита.

- Он говорит правду, госпожа Маргарита, - сообщил кот.

- Да вы как сговорились, - усмехнулась она.

- Я могу поклясться, - сказал Филипп.

- Давай, - махнула Рита рукой.

- Обещаю и клянусь не делать ничего во вред госпоже Маргарите, служить ей, пока она меня не отпустит, и приносить ей пользу по мере моих магических и человеческих сил, - сказал он и поклонился.

- Хорошо, принимаю, - кивнула Рита. – Буду тебя кормить, поить и укрывать.

И снова где-то в недрах дома раздался звук вроде удара тяжелых старинных часов.

И почти сразу же – опять шум снизу. Валентин и Филипп пошли разузнать, и мальчик вскоре вернулся.

- Господин Валентин говорит, что там прибыла барышня Руа.

8. 7. Навстречу приключениям

Эрмина читала бабушке газету.

Пачку газет прислали из самой столицы, и был это «Репортёр», в котором служил захаживавший в дом Руа господин Морель. Бабушка сказала, необходимо выяснить – что такое пишет этот молодой человек, и за что его из Паризии сослали в Верлен – это ж просто так не происходит, всякому понятно.

И теперь Эрмина читала бабушке статьи, которые были подписаны Жоржем Морелем, а заодно – и ещё всякое другое, что можно было встретить в той газете. Сама же госпожа Руа разменяла восьмой десяток, глаза уже были не те, что в юности, и она то и дело просила кого-нибудь из внучек посидеть с ней и почитать, или рассказать последние новости.

Сегодня новости были о том, что за лесом, где нет никакого жилья, кроме волшебного дома господина Гийома, вчера на закате палила пушка. А с чего бы ей палить – того никто не знал, и наутро, чуть свет, в дом отправились сам господин Руа, господин Марсо – хозяин гостиницы и трактира при ней, и двое приезжих. Господин Морель, журналист, остановился в той самой гостинице, а господин граф Джилио приобрёл небольшой домик через забор от дома семьи Руа. Тот домик продавала вдова господина Марморио, которая хотела уехать к южному побережью, где у неё проживала замужняя дочь с внуками, и предложение графа Джилио оказалось ей очень кстати. Слуги госпожи Марморио не поехали с ней и остались в доме, и кое-кто из прислуги в доме Руа имел там приятелей, например – горничная Эрмины и Эжени Бабетта, которая дружила с Люсиль, горничной соседки. И рассказала, что граф велел отмыть и отчистить дом до блеска, в быту был непритязателен, ел очень умеренно и никаких разносолов не требовал, но не терпел, если его приказаний не выполняли. Сказано, подать завтрак в шесть – значит, нужно подать его в шесть и ни минутой позже. Сказано, приготовить вот этот костюм – значит, нужно пойти и сделать. И письмо доставить на почту вот прямо сразу, а не как дела в той стороне появятся. И не сметь подслушивать и подглядывать, и вынюхивать тоже. И вообще. Люсиль не привыкла к таким строгостям, и оттого страдала. Бабетта же привыкла, что обе госпожи Руа – и старая, и молодая – держат дом и всех его обитателей в строгости, поэтому только плечами пожимала да фыркала, когда рассказывала обо всём этом Эрмине.

А Эрмина, хоть и прилежно читала историю о привидении в столичном особняке, как до того – историю о таинственных смертях в пригороде Паризии, но мыслями была далеко. Ей было очень любопытно, что происходит в доме господина Гийома – почему вдруг там выстрелила пушка, за всю её жизнь такого не случалось ни разу. Стоит ли ещё дом, или с ним что-то случилось? И вообще, та же Бабетта несколько лет назад бегала к тому дому, как все уважающие себя дети Верлена, но дверей не нашла, а в окошко полезть не решилась. У Эрмины не было возможности пойти просто так гулять в лес, потому что ни её, ни Эжени не выпускали из дома без взрослых, а никто из взрослых никогда бы не согласился пойти и в лес, и тем более – в дом господина Гийома.