Если удавалось притвориться достаточно больной, то я оставалась в бунгало и могла целый день лежать в тени пальм и мечтать оказаться в другом месте. Там, где моему мужу быть не хотелось, а значит и мне туда путь был заказан. Самое досадное, я все понимала. Осознавала. И уже не в первый раз подумывала уйти.

Голова снова закружилась. Я приложила банку с изморозью на боковине к виску. Холод отрезвил и отогнал дымку, которая дрогнула было перед глазами. Иногда мне и вправду казалось, что мои приступы были связаны с моментами, когда я собиралась уйти от мужа…

Неожиданный телефонный звонок заставил меня вздрогнуть. Мне редко звонили. А потому я точно знала, кто мог быть на другом конце провода.

— Привет, мама. Прости, что пропала.

— Брось, — отмахнулась она небрежно. — У тебя насыщенная жизнь. Недавно видела тебя по телевизору.

Мы обе хорошо знали, что куда чаще на экране мелькал Кейн. В миллион раз чаще. И рядом с ним обязательно была очередная девица из фанаток. Мама принимала объяснения, которые предоставлял мне Кейн. Она не одобряла. Открыто выражала недовольство, когда я снова не могла приехать к ней. Но не осуждала меня.

И я была благодарна ей за это.

Она не давила и умела меня слушать. Мне не было нужды оправдываться, словно я была виновата в чем-то. Хотя, если подумать, так и было.

Мама ни одним словом меня не попрекала, и говорить с ней было легко. Каждый ее звонок был для меня подарком.

— Как ты, милая? — спросила она мягко.

— Все хорошо, — поторопилась я с ответом.

Видимо, это меня и подвело. Неискренность в нашей семье не оставалась незамеченной.

— Ты уверена, что хотела сказать именно это, девочка?

Мне стало стыдно за свою ложь. Но взваливать на самого близкого человека собственные проблемы было подло.

— Иногда я хочу слишком многого. Настоящая жизнь чуточку сложнее…

— Глупости, — оборвал меня строгий голос. — Ничего нет сложного в том, чтоб понять обыкновенную истину – надо любить себя.

— Ну… — протянула я неуверенно.

— Любить себя – это главное.

— Ну, мама. — Я виновато усмехнулась, забыв, что она меня не видит.

— Разве не этому я тебя учила?

Я молча кивнула. Хотя точно знала, что вопрос был риторическим. Мама не ждала от меня ответа.

— Единственное, что ты должна миру – быть собой.

— Звучит заманчиво. — Спорить я не стала.

— Милая, тебе стоит взять отпуск. И нам было бы неплохо провести некоторое время без интернета и новостей.

— И опять звучит здорово, — произнесла я с тоской. — Знаешь ведь, что я скучаю. И по тетушке Мари тоже.

— Она успеет надоесть тебе за пару часов.

— Все так же безумна? — без обидчиков уточнила я.

— На большее она не способна. Пока.

Мы обе засмеялись только нам одним понятной шутке. В этот момент я ощутила себя совершенно нормальной.

— Ты там ешь? — неожиданно спросила мама. — Я слышу, как тает мороженое.

— Так умеешь только ты.

— У всех разные таланты.

На этой фразе возникла неловкая пауза.

— Сегодня Мари стало плохо. У нее был приступ, и она звала тебя, — наконец выдала мама.

Мне стало не по себе не только ото лжи. Удивительно, что тетка на расстоянии ощущала мое состояние. Волей-неволей я начинала верить в некую мистическую связь между нами.

— Решила отмолчаться? — Мама напомнила о себе.

— Мне действительно было нехорошо, — осторожно подтвердила я. — Наверно, магнитные бури…

Телефон неожиданно принялся вибрировать, напоминая, что у меня есть муж.

Да, звонил именно он.

— Кейн? — спросила мама.

— Да.

— Ответь ему. Не зли зверя.

Она всегда называла его именно так. Но делала это без издевки.

— Обойдется.