Я почувствовала, как краснею. Честно говоря, читать довольно откровенную сцену и чувствовать, как по тебе скользит пристальный мужской взгляд – это не то чувство, которое я всю жизнь мечтала испытать. Поэтому я отложила страницу и, не поднимая головы, заявила:

– Не могу, когда ты смотришь.

– Зараза! – прорычал Эрато. – Вот. Отвернулся. Так лучше?

– Спасибо, – проворчала я и, сгорая от стыда, вернулась к чтению. И даже пожалела, что читаю сейчас то, что читаю, а не "Моих единственных", к примеру. Уж с ними-то я ни черта бы не смущалась и не ерзала на проклятом диванчике... И не представляла бы себя на месте той самой девчонки, с которой бесстыжий демон творил что-то совершенно невероятное, я... Я готова была сквозь землю провалиться!.. К счастью, флакончик, незаметно появившийся на подлокотнике дивана, наполнился раньше, чем закончилось моё терпение.

Я смущённо кашлянула и окликнула Эрато.

– Я готова.

Ар оглянулся. Несчастным взглядом посмотрел на меня, на «продукт», понюхал его, капнул себе из горлышка на язык и вздохнул, обречённо закрывая глаза ладонью:

– Что? – севшим от расстройства голосом спросила я. – Так плохо?

– Ну, почему же? Напротив... На вот, сама попробуй.

Ингвар протянул мне пузырёк, и я не стала отказываться. «Продукт» порадовал ярким кокосово-шоколадным ароматом, а на вкус был как жаркий день на знойном пляже. Не «Бетховен», конечно, но есть можно.

Я не смогла сдержать рвущейся наружу улыбки. Значит, всё-таки не во мне дело! Значит, всё-таки это не я такая безрукая, а рукописи плохие! Ведь это же хорошо, правда? Или нет?

Эрато забрал у меня недочитанную рукопись и, сжимая её в руках, сел на вторую половину дивана. Вид у него был самый мрачный.

– И откуда ты только на мою голову свалилась?! – простонал он, откидываясь назад.

Возмущение? Оно появилось. А ещё появилась досада и злость.

– Поверить не могу! – выдохнула я. – Ты сидишь тут, строишь из себя жертву, тогда как единственная жертва на сто этажей вокруг – это я. Я не хотела, чтобы меня похищали, не хотела жить в дрянном общежитии и работать в добровольно-принудительном порядке на должности читателя всякой некачественной и бездарной муры. И уж точно я не мечтала о том, чтобы слушать, какой ты бедный и несчастный и как тебе со мной не повезло! Что-то не нравится? Не проблема! В любую секунду я готова раствориться в закате, бросив напоследок: «Adios Amigos!»

– Pero no vale la pena morir por ello, – широко зевнув, ответил мне Эрато, а я прямо-таки возненавидела его за то, что он знает испанский лучше меня, и за то, что он и не думал чувствовать себя виноватым.

– Это не стоит того, чтобы умереть, – перевёл Ингвар и бросил в мою сторону понимающий взгляд. – Когда ты уже поймёшь, что ничего изменить нельзя? Твоё глупое решение плыть против течения лишь тебе одной и причиняет страдания. Поверь, когда ты примешь ситуацию, всё станет намного проще.

Я молча показала этому наглецу средний палец и отвернулась, чтобы не видеть его самодовольную, вечно ухмыляющуюся рожу. И как я раньше думала, что он красавчик? Урод он! Первостатейный урод! Ненавижу.

– А теперь к вопросу о том, почему меня расстраивают твои внезапно проявившие себя совершенно восхитительные способности. Ты красивая, молодая девушка. Свободная, красивая, молодая девушка, – подчеркнул он, – уже сейчас меня забрасывают вопросами о тебе и просьбами – пока ещё просьбами, а не угрозами – позволить за тобой ухаживать. Пока все желающие попытать счастья строго блюдут букву закона, не забывая о том, что номинально, как твой работодатель, я считаюсь твоим... скажем так, опекуном, но очень скоро кто-нибудь из них наплюёт на правила, и ты столкнёшься с первым поклонником, который будет повсюду следовать за тобой, затем второй начнет присылать тебе цветы, третий – забрасывать конфетами и обрывать телефон, четвёртый станет поджидать у входа в офис, в общежитии, в любимом ресторане... А когда станет известно о том, что ты одна можешь за неделю, особо не напрягаясь, выполнить норму всего отдела, то тут начнётся настоящая война. Бои без правил! И к тем, кому ты просто нравишься – а их и сейчас уже немало, потому что, как я сказал, ты очень хорошенькая – присоединятся те, кто просто захочет нагреть руки на твоём таланте. И вся эта херня будет происходить тут, в моём отделе, причиняя неприятности мне и моим людям, лишь потому, что тебя угораздило выкатиться под колеса машины, в которой ехал Иан Джеро именно четырнадцатого февраля!! Не могла подождать хотя бы две недели?