Я благоразумно промолчала, и мы вошли в лифт, но поехали не вверх, как ожидалось, а вниз.

– Нам на красную линию надо, – уже не так холодно, но всё ещё недовольно пояснил свои действия Джеро. Надо же, обидчивый какой! Нет у него никаких прав обижаться на мои пусть и неприятные, но вполне оправданные подозрения. – Жёлтая, на которой «Сотенка», только до сто пятого едет, а там стыковка неудобная, далеко идти. Тебе неудобно будет с больной ногой. Поэтому предлагаю опуститься на пятнадцать этажей, там до пересадки два шага всего. Не против?

– Как скажешь...

Дорога на пятнадцать этажей вниз заняла внезапно много времени – почти десять минут! – всё-таки надо серьёзно отнестись к словам Ингвара о том, чтобы распечатать расписание. И все эти десять минут Иан хранил молчание. Я ощущала эту тишину как пудовые гири на своих плечах. Тяжело, невыносимо почти. Так что не стоит удивляться, что я поспешила заполнить пространство кабины своим голосом:

– А всё-таки жаль, что Мили Ингвару не сказала, где мы. Я у него хотела ещё по работе кое-что спросить...

– Успеешь ещё, – отмахнулся оттаявший Джеро, легко принявший моё невысказанное вслух предложение сделать вид, что неприятного разговора, произошедшего на сотом этаже, не было вовсе. – Там главное музам спуску не давать. Особенно вашим... Ты, если что, сразу Ингвару жалуйся. Или мне... Я тебе свой номер оставлю, звони в любое время. Не стесняйся. С музами шутки плохи...

– Мне что же... – я сдавленно охнула, полностью пропустив мимо ушей странное предупреждение о том, что с музами лучше не шутить. – Можно будет пользоваться телефоном?

– А почему нет? Он же внутренний, по нему ты всё равно никому из своей прошлой жизни позвонить не сможешь.

Зараза.

Лифт, наконец-то прибыл на место, и я с любопытством огляделась по сторонам. Здесь не было ничего занимательного. Ни террасы – правильно, Ингвар же говорил, что обзорные площадки и зоны отдыха только на каждом сотом этаже находятся – ни магазинчиков, ни ресторанов. Круглая площадка с лифтами разных цветов да два полутёмных коридора.

– Пересадочная станция, – прокомментировал Джеро. – Ничего, заслуживающего внимания. На какую нам линию, помнишь?

– На красную, – ответила я. – А офисы на каком этаже?

– Ваши на сто двадцатом... Кстати, насчёт муз ещё хотел сказать... В общежитие к ним не вздумай соваться, как бы ни звали. Ингвар, думаю, с кем надо уже переговорил, но разве ж это их когда останавливало? Агата, ты меня слушаешь?

– Да поняла я, – откликнулась я, рассматривая вычурное убранство лифта, а посмотреть здесь было на что. Никаких там «Здесь был Вася» или неприличных слов из трёх и более букв, куда там! Сложную фреску не хотите? Леонардо да Винчи отдыхает! – Поняла, никаких походов в музское общежитие. Это законом запрещено, что ли?

– В том-то и дело, что не запрещено, – тоскливо вздохнул Иан. – Приехали. Идем, познакомлю тебя с грозой и ужасом всех начинающих литераторов «Олимпа». С Жанной Ивановной, последние лет семьсот она занимает почетный пост коменданта общежития. Насчёт семисот лет я пошутил, если что, но тебе шутить с этой достойной во всех отношениях женщиной я не советую. Не любит она шутников...

Я понятливо кивнула и улыбнулась, предвкушая скорое веселье. Интересно, как скоро Эрато найдёт мне свободную комнату? Хочется верить, что долго соседствовать с неадекватным Чипом мне не придётся.

Мы вошли в очередной из многих коридоров "Олимпа" и сразу же наткнулись на невысокую буйно-кучерявую женщину, которая яростно заулыбалась, стоило ей увидеть Иана Джеро.