Александр скроил расстроенную мину и жалобным голосом почти простонал:

– Я бы и рад, милейшая Агата. Правда! Но правилами больницы строжайше запрещено.

– Давать личный телефон больным? – растерялась я. Да кому какое дело!?

– Пользоваться мобильным на территории всего госпиталя. Вот видите, – доктор Бурильски для наглядности вывернул наизнанку карманы своего халата, – я свой даже из машины не забираю... Но вы можете дать мне номер вашего друга, и я обязательно ему позвоню в конце рабочего дня. Или, если хотите, могу прямо сейчас сбегать на парковку. Хотите?

В душе моей шевельнулось какое-то нехорошее подозрение, но Александр предельно честно моргал, а его нежно-голубые глаза просто светились от участия и желания помочь, поэтому я всё-таки надиктовала ему сообщение для Максика и его номер, после чего доктор ушёл, пообещав скоро вернуться, как только станет известно время моего МРТ. А спустя всего лишь несколько минут вернулась Гримхильда. Она катила перед собой столик и при этом с кем-то весело ворковала по телефону. Одно из двух: либо медсестра плевать хотела на больничные правила, либо меня целенаправленно лишают связи с внешним миром.

Настроение окончательно испортилось, но я всё же дождалась, пока медсестра закончит разговор, после чего самым ласковым голосом попросила:

– Арита Гримхильда, не могли бы вы мне одолжить свой телефон? Мне буквально на одну минуточку...

Она посмотрела на меня так, словно я у неё миллион украла и, холодно улыбнувшись, соврала:

– Я бы и рада, да кредит закончился. Звонки принимаю, а сама позвонить никому не могу...

– Очень жаль, – буркнула я, стараясь не показывать, как меня испугал и расстроил её ответ. А кто бы на моём месте не испугался? Не каждый день узнаёшь, что тебя, кажется, похитили и держат в плену. Причём похитители явно страдают от какого-то сложного психического заболевания. Ну, подумайте сами, столько денег вбухать в моё лечение! Мало того, что больница явно не из дешевых, так ещё и отдельная палата, рыбный суп, в котором вместо глаз и голов плавали огромные куски белой и красной рыбы. Ну и МРТ головного мозга, думаю, в копеечку им встанет.

А самое смешное, я просто не представляла себе, кому это было нужно! Ни денег, ни влиятельных родных у меня нет. Поэтому с выкупом мои похитители сразу обломаются. Ну, может, только Стасик заплатит за меня пару сотен, руководствуясь исключительно меркантильными целями: где он ещё такую исполнительную и безотказную дуру найдёт?

Так что деньги сразу отпадают. Что тогда? Влюбленный принц? Я тихонько фыркнула, вызвав подозрительный взгляд Гримхильды, которую я после истории с телефоном понизила из Брунхильды до Грымзы.

– Пить хочу, – капризным тоном сообщила я, и медсестра предсказуемо поджала губы. Она ещё не знает, с кем связалась. Один мой бывший поклонник мне сказал на прощание:

– Ты удивительно красивая девушка, Агата, но я даже рад, что у нас ничего не вышло, – я вежливо умолчала о том, что «ничего не вышло» и «ты меня отшила» не совсем синонимы, а он продолжил:

– И знаешь почему? – я догадывалась, так как этот поклонник не был первым, но промолчала. – Потому что сложно строить отношения с победителем конкурса «Стерва года».

Другой мой поклонник был менее метафоричен и сказал проще:

– Кобра ты, Вертинская!

А я не обиделась. Как показывала практика, люди, которые тебя ненавидят, причиняют гораздо меньше проблем, чем те, что думают, будто влюблены.

Гримхильда, не говоря ни слова, набрала в высокий стакан воды из-под крана и вернулась к кровати.