– Конечно. Я ведь друг не твоей семьи, а семьи твоего отчима, Винсента.

Ответ совсем не понравился Вольфгангу. Винса никто и никогда не называл Винсентом.

Кави прислушался к двери и, решив, что время у него еще есть, сел на корточки перед мальчиком. За окном продолжала зверствовать буря. Кави наклонился к нему так, что Вольфганг сразу понял: сейчас ему расскажут секрет.

– Вот-вот родится твоя сестренка, и она… – Кави задумался, пытаясь подобрать слова, – станет королевой Мунсайда благодаря мне. – Его глаза будто вспыхнули, когда он произнес это.

На Вольфганга это произвело впечатление.

– Но… почему не я? Почему она? – Ему стало обидно чуть ли не до слез. – Я же старший.

– Потому что твой отец не Винс, а Генрих, простой человек, который живет недалеко от Ганновера, – добродушно и явно не желая обидеть, ответил Кави.

– Но мама сказала… – глаза Вольфганга заблестели от слез, – что он служил в морской пехоте… что он погиб.

– Значит, твоя мама тебя обманывала, малыш Воль-фи. – Кави щелкнул ребенка по носу, надеясь хоть как-то его развеселить. Он не умел врать и всего лишь пытался поддержать беседу. – Прости, волчонок. Но такова правда. Прапрапрапрапрапрапрапрапрадед – а может, и еще одно «пра» – Винса заключил сделку, и сделка еще действительна, значит, твоя сестренка принадлежит мне. А сейчас, бастардыш, мне пора идти. Слышишь? – Он поднял палец вверх. И действительно, раздался детский плач. – Вот и твоя сестра.

С этими словами Кави покинул малыша Вольфи, оставив рядом с ним свечку. Он открыл дверь в спальню и тихо зашел внутрь. Акушерка не успела передать девочку на руки матери, как Кави ловко выхватил ее. Он сделал это быстро и уверенно, не боясь запачкать костюм или уронить ребенка.

В полуобморочном состоянии Элиза смогла только возмущенно простонать. Ее пунцовая кожа блестела от пота, тонкие белесые пряди волос прилипли ко лбу, будто паутина. Роды отняли у нее много сил, и единственным, на кого она могла рассчитывать, был ее муж. Но Винс не выглядел удивленным. Возможно, злым, но уж точно не ошарашенным.

Попав на руки к Кави, малышка прекратила плакать сию же секунду. Раскрыв узкие глазки, она уставилась на него и издала звук, похожий на смешок. Элиза испугалась. Ни акушерка, ни она еще никогда не видели, чтобы младенцы могли смеяться.

– Винс, – испуганно произнесла Элиза, сжимая руку мужа, – кто это?

Кави продолжал укачивать ребенка на руках, строя ему рожицы и щебеча что-то невнятное на незнакомом языке. Он выглядел явно счастливее самих родителей.

– Saghirti amira…[2] – шепнул он малышке, щелкнув ее по носу.

– Кави, – гаркнул Винс, и тот невольно обернулся. Винс был ниже его, но шире в плечах. Кави казался мальчишкой на его фоне.

– Простите, Винс, Элиза. – Он с неохотой передал младенца матери. – Я лишь хотел убедиться, что это она.

Кави с глубоким вздохом неловко улыбнулся, поправляя костюм. Элиза не сводила с него подозрительного взгляда.

– Может, стоит позвать и Вольфи? У вас осталось меньше суток.

– Кави, – прошипел Винс, подходя к нему вплотную. Кави выглядел растерянным.

– Ты не сказал ей, Винс? Ничего не сказал?

– Кто это такой? – кричала Элиза. – Что это за человек?

– Как грубо, Элиза. Я совсем не человек! И каждого клеймить человеком… – Закончить он не успел, потому что получил в челюсть удар от Винса. Кави был удивлен, но уж точно не обижен. Повернув голову, он коснулся ушибленного места. – У нее не больше суток, – шепнул Кави. – Вам лучше побыть наедине.

И нечеловек по имени Кави ушел по той же черной лестнице, закрыв за собой дверь. К тому моменту буря уже стихла, оставив после себя лишь горы веток, черепицу и разбросанный мусор.