Чтобы заполнить второй столбец, терапевт задал мне несколько вопросов, ответы на которые могли бы помочь предполагаемому актеру сыграть мою роль. Его интересовало, какие эмоции, ощущения и чувства были у протагониста (у меня). Терапевт помог мне выяснить следующее: а) я голоден и зол на то, что ужин не готов; б) я нахожу дом неприбранным и грязным, и это заставляет меня чувствовать себя неудачником, потому что я живу как на свалке; в) я чувствую себя менее важным, чем бесконечный список людей, с которыми моя жена говорит по телефону; и г) когда она выдохнула сигаретный дым мне в лицо, я почувствовал, что она не уважает меня, и это привело меня в бешенство. Я действительно начал видеть всю эту сцену, как в кино.
Третий столбец был отведен для того, что в кино могло быть названо высказанными «идеями и ценностями». Заполнить эту графу для меня было сложнее, потому что я и понятия не имел, как это относится ко мне. Мы начали со списка того, что, по моему мнению, должна делать жена и какой она должна быть. Я сделал несколько интересных открытий о своих убеждениях, например, раньше я и не догадывался, что считаю: а) моя жена должна делать всю работу по дому и готовить, потому что она работает только часть времени, а я работаю полный день; если она этого не делает, значит, она неряха; б) жена должна выглядеть сексуально привлекательно и быть готовой отдаваться мужу без прелюдии; в) мужчине следует наказывать свою жену словесно и даже физически, если она не оправдывает его ожиданий и пожеланий. Я и не подозревал, что у меня были такие убеждения.
Четвертый столбец было легко заполнить. Это был список действий протагониста, которые и составили всю эту сцену. Мои действия были такими: а) заорать; б) оскорбить; в) ударить.
Пятый столбец представлял собой список последствий этих действий: а) распоряжение суда; б) напряжение в доме; и в) две терапевтические сессии в неделю. Все это я и получил в моем личном кинофильме.
Я никогда не думал, что могу говорить столько, сколько я говорил в терапевтической группе. Я научился общаться. После трех месяцев терапии у меня случилось новое столкновение с женой. В этот раз я проявил себя настоящим мастером общения. Вместо потасовки я сбавил обороты, как меня научил терапевт. Я глубоко вздохнул, и это успокоило меня. Я подумал, прежде чем открыть рот. Я проанализировал всю ситуацию по плану, выраженному в пяти столбцах. Прояснив ее для себя, я сказал: «Когда я прихожу домой после долгого рабочего дня, я очень хочу есть [ощущение]; если у нас нет ничего на ужин [объективный факт] и в раковине гора грязной посуды [еще один факт], мне кажется, что ты со мной не считаешься [чувство], что я не имею никакого значения [чувство]. Я не чувствую, что в моем доме мне рады [чувство]. Что я собираюсь сделать, так это пойти в ресторан и хорошо поужинать [действие]. Я вернусь, когда поем» [действие]. Ура! Я покинул дом и отправился в хороший ресторан. Я несколько раз использовал свою новую стратегию, и это начало весьма заметно действовать на жену (что есть несомненное последствие). Я вижу, что мое поведение встряхнуло ее, но при этом я не оказался в тюрьме.
Я использовала когнитивные методы, чтобы обучить людей основным навыкам общения, большинство которых не преподается в нашей системе образования. Термин «глубинная психология» также часто противопоставляется когнитивно-бихевиоральному подходу, который в основном направлен на изменение осознаваемого поведения, таким образом, игнорируя проявления бессознательного. Когнитивно-бихевиоральные психотерапевты выражают предубеждение против глубинной психологии, которая якобы зовет в такое долгое внутреннее путешествие, что клиент рискует потеряться на столь обширной территории. Глубинные психологи в ответ будут поддерживать предрассудки, изображающие когнитивно-бихевиоральную терапию как подход в стиле «сделай-это-по-быстрому-и-возвращайся-к-работе», диктуемом страховой медициной. Тем не менее часто эти непохожие друг на друга методы являются просто разными инструментами, которым нет нужды соперничать и между которыми нет теоретической несовместимости, как это показано в вышеописанном примере. Нет никаких оснований считать, что когнитивно-бихевиоральный подход, направленный на коррекцию поведения и повышение социальной адаптации, и подход имагинальный, ориентированный на путешествие во внутренний мир, взаимно исключают друг друга. Так же как выбор между двумя сферами обучения, выбор между когнитивно-бихевиоральным и архетипическо-имагинальным подходами зависит от того, хочет ли человек совершить долгое странствие в поисках своей самости или пройти курс совершенствования навыков общения, чтобы улучшить взаимоотношения с людьми.