– Нет, – ответил парусный мастер.

Прозор отхлебнула еще пива:

– Клык всегда был очень сложным шарльером. Наполовину поэтому Рэк туда так и не вернулся, хотя он единственный капитан, который знает, что там на самом деле и чего это может стоить.

– Расскажи им про вторую половину, – сказал Триглав.

– Я взяла с него обещание, что мы никогда не вернемся. Он хочет, я знаю. У него там незаконченные дела. Но он может оставить их незаконченными, пока я в команде. Я не стану высчитывать закономерности для этого поля после всего, что с нами приключилось.

– Да что же такое плохое там произошло? – взмолилась я.

– Да все. Там не было лестницы, как здесь, только шахта. Может, когда-то лестница и была, да вся истерлась, и остались только стены шахты. Прямой и глубокой, до самого поглотителя. Капитан соорудил лебедку, прицепил к верхней части. А лебедка, скажу я вам, – штука хорошая, но ее не всегда можно использовать. Перво-наперво, она тяжелая, и если – как на этом мирке – надо сперва преодолеть множество дверей, прежде чем доберешься до шахты, то лебедка еще и слишком большая, чтобы нести ее с собой. На Клыке было проще, шахта там выходит прямо в космос, и все, что нам нужно было сделать, – это прикрепить механизм ее к верхней части как можно надежнее. Лебедка опускала и поднимала ведро, чтобы мы сами могли проникнуть внутрь и вынести добычу. Но в ведре хватало места для одного человека зараз. Когда пришло известие, что шарльер закрывается раньше срока… – Прозор тряхнула головой с таким видом, словно весь ужас пережитого к ней вернулся.

– И остаток, – подбодрил ее Триглав.

– Шестеро из нас должны были подняться из шахты. Кэп настоял, что пойдет последним. Я отправилась первой – таков был приказ Рэка. Он должен был спасти открывателя. Я была его сокровищем. – Она помолчала, с трудом сглотнула. – Но случилась ссора. Гитлоу настаивал, что будет следующим.

– Скажи им, кем был Гитлоу.

– Моим мужем, – проговорила Прозор.

– Гитлоу был оценщиком, – сказал Триглав. – К тому же чертовски хорошим. Даже Трисиль согласится, а получить похвалу от Трисиль – все равно что попытаться согреть пальцы ног звездным светом.

Хиртшал отвлекся от своей головоломки:

– Гитлоу. Хороший малый.

– Гитлоу был уже в ведре, готовый подниматься по шахте, как вдруг Шевериль испугалась.

Это было еще одно новое для нас имя.

– Кто это была? – спросила Адрана.

– Открывательница в учениках у Мэттиса, – сказал Триглав. – У Рэка в то время была команда побольше, и некоторые из нас готовили учеников. Шевериль была неопытной… как дошло до дела, то и выяснилось, что нос не дорос у нее до таких вещей. Страх проник ей в самое сердце и сделал с ней ужасные вещи. Черт, мы все перетрусили. Невелика тайна. В глубине души каждый знает, что он ссыкло. Но один засранец от другого отличается тем, как он себя ведет, невзирая на это знание. – Он провел рукой по губам. – Шевериль попыталась прыгнуть в то же ведро, где уже сидел Гитлоу. Оно накренилось, оба упали. Такое падение ничем хорошим не заканчивается. Лишь в одном нам повезло.

– В чем именно? – спросила я.

– В той шахте не было дыхали. Они упали быстро.

– Что-то я не пойму, при чем тут везение, – заметила Адрана.

– Потому что как только они вышли за пределы досягаемости трещальника, – проговорила Прозор, – я перестала слышать, как мой муж кричит, продолжая падать.

Отряд пробыл в шарльере восемнадцать часов, прежде чем мы получили от них весточку. Они устали, но были очень довольны находками.

– Скажите Хиртшалу, что он может испортить еще один комплект парусов. – Голос Трисиль доносился из второй консоли на камбузе. – И даже два, если захочется. Схемы Лофтлинга окупились достаточно хорошо, но Мэттис привел нас в два хранилища, которые Лофтлинг не взламывал. Здесь много всего, больше, чем мы смогли бы унести, но того, что мы уже вытащили на поверхность, хватит, чтобы принести нам тысячу пистолей, а может, и больше.