Коленки задрожали.
– Да ладно! Чего ссышь?! – Артем нервно хмыкнул. – Другого пути все равно нет. Да и все равно ты пойдешь впереди…
Артем не договорил, но я уловила суть – призраки, если они тут и водятся, доберутся сначала до меня.
И тихое пение тому подтверждение.
Глава 4. Колыбельная
Шесть лет назад
Так хорошо, так приятно сейчас, когда мамочка поет.
Только для меня.
Нежный, бархатный голос убаюкивает и согревает, словно одеяло.
Хочется, чтоб она не прекращала никогда.
Мелодия простая, но берущая за душу, а слова… они просто сказочные:
«Далеко, за рекой, есть царствие другое,
Там счастлив всяк, кто в храм вошел,
Лишь сердца стук в груди большого
Укажет путь за частокол…»
Мама останавливается.
Губы дрожат, слеза скатывается по щеке.
– Мамочка, все в порядке? – спрашиваю я.
–Да, доченька моя, да, любимая все хорошо, просто вспомнилось…
– Это все из-за песни? Ты плачешь из-за нее, да?
Мама улыбается, вытирает слезы.
– Да, и когда-нибудь ты поймешь, почему, – говорит она.
– Я очень хочу понять!
Мамочка чмокает в щечку:
– Обязательно поймешь, но только когда придет время.
– А когда оно придет?
– Ты поймешь?
– Пойму, но как?
– Станет так плохо, как никогда до этого… – говорит мама и отворачивается к окну.
Наверху, видимо, на поверхности, грохает так, что со стола падает любимая мамина ваза.
Раз – и вдребезги!
– Опять «волки» – шепчет мама, а потом быстро набирает отца по коммутатору. И только когда он отвечает, успокаивается: – У тебя все в порядке, милый?
– Да, у нас опять… – отец замечает мою сонную мордашку и замолкает: – Ладно, потом, все потом… С добрым утром! – папа подмигивает мне.
– С добрым утром, пап! А кто такие «волки»?
– Ты же читала сказку про Красную шапочку. Это те, с кем лучше не встречаться. Особенно в темноте, – грустно улыбается он.
Воспоминание меркнет, но мелодия остается…
***
Замычала и замахала руками.
– Что, что такое? – Артем сразу выставил нож. – Я же сказал: без фокусов!»
Замычала сильнее, слезы покатились по щекам.
«Как мне объяснить, что прямо сейчас словно вернулась в детство?!»
Именно эту мелодию напевала мама, когда пыталась убаюкать маленькую Алису – такую ни с чем не спутаешь!
– Ты чего? – спросил Артем, но нож не убрал.
Махнула рукой и случайно выбила у него оружие – то полетела в грязь.
– Твою мать, ты что творишь, а?! Какого лешего? – парень бросился искать нож. Нашел – зыркнул на меня: – Ты чо, припадочная?
Опустилась на колени и заплакала. Вспомнила родителей, которых отняли. Непонятно, кто и зачем. Больше не будет пения перед сном, нежных отцовских объятий и его любимой фразы: «Королева ты моя. Все мальчики скоро будет у твоих ножек!»
Насчет «всех» он, конечно, ошибся.
Один есть, да и тот – пройдоха и вор.
Артем наклонился и… неожиданно приобнял:
– Ну, все-все, успокойся! Пока нам ничто не угрожает, это просто… – он замолк, а потом продолжил: – Слышишь, все кончилось?! Больше никто не поет.
Навострила ушки – и правда.
«А звучали ли вообще мелодия? Может, поучилось?! С другой стороны – не могли же мы сойти с ума вдвоем, так чтобы одновременно, ведь Артем, хоть он и козел, тоже ее слышал».
– Все стихло, поэтому нам ничто не угрожает, – сказал парень.
Шаги.
Шаркающие и торопливые.
Совсем рядом.
– Стой, кто здесь? – парень посветил фонарем в тоннель, но никого не увидел. Шаги же отдавались эхом от стен. Казалось, что незнакомец в двух шагах. – Сварог меня побери, бежим. Да, бежим, говорю! Сейчас!
И мы рванули по тоннелю.
Шаги ускорились и, похоже, тоже перешли на бег.
Кто бы это ни был, он нас преследовал.
***
– Командир, пора уходить! Полиция на подходе! – сказал боец Корпуса с номер «пятнадцать» на груди.