Людей следовало уговаривать, пытаться мирить, обещать невыполнимое, сулить чудесное – например, скорое расселение и увеличение пайка. На самом деле, второго ждать не приходилось, а на первое надежда была – но не скоро и не для всех. Работы по проектированию новых жилых помещений внутри подземных уровней института отодвигались до весны.

Принимая на себя потоки негатива, Сергей и Зина успевали задать необходимые вопросы, выслушать и записать ответы, снять замеры и найти нужные слова. Для каждого – свои, особенные, личные: шаблоны и штампы здесь не работали, в этом Сергей убедился еще десять лет назад, во время первой переписи, когда казалось, что вот-вот мир воскреснет.

Бывали исключения. Попадались спокойные, тихие колонисты, с готовностью отвечавшие на вопросы, в целом довольные и своей жизнью, и руководством Общества. Мужчины и женщины разных возрастов смотрели сухими, покорными собачьими глазами и молча кивали, когда Сергей высказывал осторожную мысль о том, что, возможно, придется потесниться. Они были сломлены. В их сердцах он видел боль, понимал, насколько они несчастны, но ничего не мог для них поделать – лишь благодарил их про себя за то, что они не терзают его и Зиночку.

Прошел один тяжелый вечер переписи, потом второй. А на третий он увидел Дину.

Увидел сразу, как только вошел в очередной жилой бокс. Она сидела, поджав ноги, на крохотной, аккуратно застеленной кушетке и смотрела на него исподлобья. Несомненно, она его узнала. И он узнал ее. Но почему она здесь, ведь Сергей устраивал ее совсем в другую семью!

Колонисты – муж, жена и двенадцатилетний сын – отвечали на вопросы обстоятельно, жаловались умеренно (в основном на плохое питание) и производили впечатление людей здравомыслящих и миролюбивых. На осторожный вопрос Сергея, как к ним попала женщина по имени Дина, хозяин отвел его в сторону и поведал, что сам предложил ей пожить у них, так как несколько дней назад она вторично осталась без жилья и ночевала то в теплицах, то в столовой на цементном полу.

– Что значит – вторично? Что значит – без жилья? – Эта информация Сергея потрясла; с подобным беспределом ему сталкиваться не приходилось. – Месяц назад, или чуть больше, я поселил ее…

– Всех подробностей не знаю, – сказал мужчина, смущенно почесывая живот через теплую, старенькую, темно-синюю фуфайку, – но слышал, что она со странностями. И от предыдущих соседей уходила то ли сама, то ли они ее… выставили… Вела себя неадекватно, вот и…

– Выставили?! – задохнулся Сергей. – Но почему никто не сообщил?!.. Как можно с живым человеком!.. – Ему захотелось не медля бежать разбираться в ту семью, куда он привел и поселил Дину в ее первое утро в колонии.

– Вот и я подумал, – снова перебил колонист. – Забрал ее. Но, знаете… С ней действительно… В общем, – он понизил голос, – она считает, что наш Лешка – это на самом деле ее сын, Руслан. Зовет его Русиком, говорит ласково, а однажды, когда жена что-то строго ему сказала… уроки он не доделал или еще что… Дина зашипела на нее – так страшно, я даже вздрогнул. Мы, Сергей, люди спокойные и миролюбивые, но, если так пойдет дальше… Она ведь может Лешку напугать, на жену броситься. Что у нее на уме?

– Могу я надеяться, – осведомился Сергей, – что, когда вам станет с ней невмоготу, вы придете ко мне, а не вынудите эту несчастную спать у теплиц, на земле, или на цементном полу в столовой, как это сделали ваши предшественники?

Мужчина совсем стушевался, яростно чесанул пузо и кивнул угрюмо.

Сергей мельком глянул на Зиночку – она вовсю общалась с женой хозяина и ее сыном, задавала вопросы, быстро записывала ответы – и решительно направился к Дине.