— Наконец-то? — покосилась я на падающие на дно белые икринки, хотя, конечно, просилось спросить: «Соскучились?»

— Не поздновато вы являетесь на работу? — демонстративно посмотрел на часы директор.

В тёмно-синей рубашке, ярко-синем шёлковом галстуке с золотым зажимом, он и сам смахивал на нарядную бойцовую рыбку. Хотя ни эта пи…жонская дорогая прищепка, ни аналогия, ввиду происходящих в аквариуме событий, совсем мне не нравились.

— Я предупре… — начала было я.

Он насупил брови и перебил:

— Предупреждали? Главный бухгалтер сказала: вы отпросились на два часа.

Я судорожно втянула воздух, и теперь мои брови уползли вверх по лбу: отпросилась? Вообще-то и не должна была. Но директор постучал пальцем по циферблату часов на руке:

— А прошло три. С половиной.

Хм… Главный бухгалтер соврала. Петушок поспешно собирал со дна аквариума икринки. Парализованная самочка медленно шла ко дну.

— Она что, умерла? — испугалась я за рыбку.

Степан Аркадьевич сообразил не сразу. Повернулся к аквариуму.

— А! Нет. Хотя смертельные случаи бывают. Особенно если петушок активный, опытный, а самочка молодая, — сдвинул он брови к переносице и смерил меня взглядом.

Ну, не так уж я молода и неопытна, хотелось ему возразить. Мне двадцать восемь. И петушки у меня были. Разные. Особенно запомнился последний. Уплыл, правда, с изрядно ободранным гребешком, но хвост тоже пушить умел. Так что не надо меня запугивать. Я не из пугливых.

Невзрачная рыбка пролежала в анабиозе пару секунд, потом дёрнулась и снова поплыла вверх. Я с облегчением выдохнула. Смени телефон и заблокируй его везде на хрен, посоветовала я со знанием дела. Но та, непослушная, глотнув воздуха, сама полезла к красавчику. Бывшие — боль, от которой никак не избавиться.

— Да вы не стесняйтесь, подходите ближе, — проследив за моим взглядом, подозвал Степан Аркадьевич.

Встал сзади. Положил руки мне на плечи. Наклонился.

Я затаила дыхание.

— Я слышал, вы претендуете на место заместителя главного бухгалтера, Кристина Валерьевна? — коснулось волос его дыхание.

Сорок четыре. Дважды женат. Трое детей. В отличной физической форме, — отщёлкивала я факты его биографии, как косточки на счётах в сторону «нет», «никогда», «ни за что», «ни одна работа этого не стоит» и ждала предложения. Банального, как мир, но не потерявшего актуальность со времён Адама и Евы.

— Я могу это устроить. Поужинаете со мной?

Э-э-э… парализовало меня, как ту рыбку. Ненадолго.

— А ужин приготовите сами? — усмехнулась я и деликатно отстранилась.

Он засмеялся. У него был мягкий приятный смех. Чистая рубашка. Вкусный одеколон. Здоровые зубы. Сильные руки. Густые волосы, подстриженные чуть длиннее, чем надо и слегка завивающиеся на концах, что придавало ему вид скорее ухоженный, чем запущенный. Если что и выдавало его возраст — редкая седина в густой брутальной щетине.

Он был хорош. Спокоен и твёрд как просроченный пряник. Одна беда: совершенно мне не нравился. Меня не вдохновляли ни его чутко подрагивающие ноздри, ни плотно сжатые губы. Ни перспектива спать с начальником ради места, которое я заслужила и так. Трудом. И упорством.

— А если ужин я закажу? Это ведь всего лишь еда, — пожал плечами он.

— Так, может, и девушку закажите? Это ведь всего лишь девушка, — ответила я.

Он снова засмеялся. Довольно. Плотоядно.

— Заказать — это неспортивно, Степан Аркадьевич. Вот приготовить, — многозначительно кивнула я и, опустив на пол сумку, потянулась к прищепке на его галстуке.

Сняла. Расстегнула пуговицу. Пальцем посчитала сверху вниз до трёх. Перевесила цепочку. Снова застегнула рубашку, прищепку. Честно говоря, давно собиралась это сделать.