Мы синхронно опускаем маски. Поправляю шлем, поворачиваю голову к мужчине, усмехаюсь и, не говоря ни слова, стартую раньше, чем успеваем о чем-либо договориться.

С каждой секундой скорость выше и выше. Улыбаюсь, чувствуя свободу. Трасса извилистая и сложная, но я с легкостью прохожу ее. Уже предчувствую победу, но из-за своей самоуверенности не замечаю искусственную преграду и кубарем лечу в снег. Успеваю сгруппироваться и не сломать себе ничего.

— Черт, — поднимаюсь и стряхиваю с одежды снег. В этот же момент мимо меня пролетает фигура в зеленой куртке, помахав мне рукой.

Я задыхаюсь от возмущения. Это нечестно! До конца спуска метров двести осталось. Я ведь должна была победить!

Не теряя ни минуты, продолжаю спуск, но ситуацию не спасти. Железнов уже ждет, самодовольно улыбаясь, что безумно раздражает. Торможу, со злостью отщелкиваю крепления и беру в руки доску. Иду к Дамиру, ожидая, что он сейчас же потащит меня куда-то, но тот лишь довольно улыбается, наблюдая за моим приближением.

— А старик еще в форме, правда? — дразнит меня, но мое лицо ничего не выражает. Смотрю на него, предвкушая очередной тяжелый разговор. — Еще разочек? — внезапно предлагает он, и мои брови взлетают вверх.

— Можно, — отвечаю без энтузиазма, хватаясь за любую возможность отстрочить разговор наедине.

Я делаю шаг, но Дамир внезапно останавливает меня. Разворачивает к себе, пробегается по мне взглядом.

— Ты не ушиблась? — его забота лишняя. Это расстраивает меня, потому что я вспоминаю о прошлом.

— Если тебя это действительно волнует, то мог остановиться и проверить, когда я упала, а не спрашивать сейчас, — говорю холодно и смотрю ему в глаза, пытаясь не уступать в этой игре.

Он лишь качает головой в ответ и направляется в сторону подъемника. Я следую за ним. Снова делаем вид, что не вместе. Вокруг нас суетятся лыжники, ожидая своей очереди, я же даю себе время чтобы остыть.

Дамир постоянно следит за мной взглядом. Боится, что сбегу?

Мы проводим на трассе несколько часов, пока окончательно не выдыхаемся. Сил больше нет. Я падаю на снег, чтобы отдышаться после последнего спуска. Стыдно признаться, но я хорошо провела время. И это ужасает, потому что еще несколько таких дней, и меня снова может затянуть в водоворот чувств к мужчине. От Дамира стоит держаться подальше, вот только проще сказать, чем осуществить это.

Я стягиваю с себя маску, снимаю шлем. Дамир тормозит рядом со мной, отстёгивает сноуборд от ботинок, подходит ко мне, натягивает мне на голову капюшон.

— Простудишься же. Пойдем, уже стемнело.

И снова эта его забота. Раздражает.

— Я проиграла тебе ужин, — напоминаю, хотя вряд ли он об этом забыл. Поднимаюсь со снега, догоняю его и подстраиваюсь под его шаг.

— Именно поэтому сегодня ты соврешь родителям, что в семь вечера собираешься встретиться с друзьями, и придешь по адресу, который я тебе дам.

— Ты предлагаешь мне врать родителям? — возмущаюсь я.

— А разве это для тебя в новинку?

— Ты на что-то намекаешь?

— При чем здесь намеки? Ты пропускала занятия, работала в отеле, съехала из общежития без их разрешения и сняла с подругой квартиру. Мне продолжать?

— Достаточно, я приду, — злюсь, потому что он прав. И потому что он слишком много обо мне знает. Разворачиваюсь и ухожу, оставляя Дамира рядом с лавкой проката спортивного снаряжения.

Я вхожу в дом и слышу, как из гостиной доносится гул голосов. У нас, кажется, гости. Иду по коридору, замираю на пороге комнаты. При моем появлении все взгляды на меня обращаются.

— Здравствуйте, — у нас собрались давние друзья отца с женами. На столе несколько бутылок папиного коллекционного вина, домработница из кухни носит тарелки с едой.