— Не волнуйся, он не изменяет тебе со мной. Мы два года не виделись, так что возвращайся домой, — выдергиваю свою руку и хочу уйти, но слова Аделины меня останавливают.

— Я знаю об этом. Прошу, всего десять минут. На самом деле, если Дамир узнает, что я к тебе приходила, то убьет меня. Но я должна это сделать.

Она хлопает своими длинными ресницами, ожидая ответа. На нас пялится персонал роддома, если Аделину узнают, то сразу же поползут сплетни. Черт.

— Ладно, — соглашаюсь, тяжело вздыхая. — Жди здесь, я оденусь, — даю себе несколько минут на то, чтобы настроиться на разговор с ней.

Мы молча идем по улице, выбираем первую попавшуюся кофейню. Аделина заказывает чай, я — латте. Присаживаемся за столиком у окна. Говорить никто не спешит.

— Ну? — я устала смотреть, как она пьет свой напиток, требовательно смотрю на нее, разрывая на кусочки салфетку.

Аделина ставит чашку на стол, распрямляет плечи.

— В общем, ты дура, — ее слова так и сочатся высокомерием.

Я фыркаю на ее заявление.

— Ради этого не стоило вырывать меня с работы. Это все, что ты хотела сказать? Мне можно идти? — склоняют голову набок, разглядывая девушку. Не скажу, что она лучше меня, нас вообще нельзя сравнивать, ведь мы совершенно разные. Она брюнетка, я — блондинка. Она среднего роста, я же высокая. Она любительница дорогих броских вещей, я предпочитаю не выделяться.

Нравится ли она Дамиру? Хотел ли он действительно с ней разводиться или все из-за того, что у Аделины любовник на стороне был?

— Дамир прекрасный мужчина, и ты зря отталкиваешь его, — после короткой паузы произносит она уже без напыщенности и высокомерия.

Не думала, что буду обсуждать Дамира с его женой. По его словам — бывшей. Взгляд сразу на ее безымянный палец скользит, там кольцо с небольшим брюликом. Но его мог подарить тот парень, что из роддома ее с ребенком забирал. Злюсь на себя за то, что хочу верить, что их с Дамиром больше ничего не связывает.

— Между нами ничего нет долгое время, Аделина. Мы никто друг другу. И не думаю, что наш разговор вообще уместен.

— Ты сейчас мне или себе врешь? — склоняется ко мне, заглядывая в глаза.

— Правду говорю.

— Знаешь, я ради своего счастья по головам пошла, наплевав на чувства других людей. Возможно, это неправильно и слишком цинично, но иначе я бы не выжила в мире денег, власти и мужчин, для которых чувства и желания женщин ничего не значат. Сейчас я счастлива и в каком-то смысле благодарна за это Дамиру. Он помог мне, а я хочу помочь ему.

— Не думаю, что ему нужна твоя помощь.

— Ему, возможно, нет, а вот тебе — да. Задай себе вопрос, Аврора: чего ты хочешь? Быть счастливой? Но когда ты счастлива? Когда рядом с ним? Или зная, что вы никогда больше не встретитесь? — Аделина умеет находить больные точки и бить, бить, бить, пока тебя от боли не скручивает в узел. — Достаточно ли ты смелая для того, чтобы стать счастливой? Или и дальше будешь строить из себя жертву, разыгрывая эту карту?

— Ты решила стать моим психологом? — злюсь, потому что она права, хотя признавать этого не хочется. — Я не нуждаюсь в советах, Аделина. Я взрослая женщина и способна самостоятельно оценивать ситуацию, а также решать, прощать мне человека за предательство или нет. На этом закончим наш разговор. Больше не приходи, — поднимаюсь со своего места и хватаю куртку.

— Он любит тебя, Аврора. Но насколько у него терпения хватит? Он взрослый мужчина со своими потребностями. Подумай о моих словах. Ты можешь пожалеть, что была такой упертой. Дамир не будет ждать тебя вечность, вокруг него множество женщин, которые хитростью пытаются заполучить его.