– полагать, что скоро пойдет дождь, или вспоминать, куда вы положили свою шляпу. Но если квалиа не являются необходимой характеристикой высших когнитивных процессов, почему они вообще у нас есть?

Ключевой момент заключается в том, что качество сознания «каково это» возникает только на более животном уровне, главным образом, а возможно и исключительно, при переживании телесных ощущений. Боль от укуса пчелы, соленый вкус анчоуса, голубизна неба – без таинственного дополнительного измерения все эти состояния просто не были бы тем, чем являются.

Непостижимая природа этих переживаний привела к тому, что поколения ученых просто обходили эту проблему стороной. В 1998 году когнитивист и философ Джерри Фодор сказал: «Это, несомненно, одна из предельных тайн метафизики; я бы ни за что не поставил на то, что кто-то когда-либо решит ее». Тем не менее, в последние годы появляется консенсус, по крайней мере, в том, как очертить границы проблемы. Сейчас большинство теоретиков признают, что есть только два варианта, которые можно воспринимать всерьез. Мы можем быть реалистами по поводу квалиа и считать, что они реальны, но наша физическая картина мира пока недостаточна, чтобы их описать (см. ниже «Сознание – это четвертое состояние материи?»), или же мы должны быть «иллюзионистами» и считать, что, хотя квалиа ощущаются как реальные, на самом деле это только трюк разума, иллюзия.

Неважно, реалистами или иллюзионистами, но квалиа должны быть объяснены. В конце концов, мы не можем игнорировать те моменты, когда в наших сознательных переживаниях содержится что-то еще. Наука о сознании, которая не учитывает квалиа, не замечает не соринку в глазу, а целое бревно.

Даже без каких-либо новых законов физики способ охарактеризовать квалиа можно найти, если по-новому взглянуть на то, как ощущения могли эволюционировать.

Для начала представьте себе очень древнее и примитивное существо, плавающее в море и реагирующее на раздражители, рефлекторно поворачивая тело к раздражителю или от него. Эти ответные реакции отточены эволюцией и имеют значение, потому что содержат информацию о том, какого рода стимул достигает тела, какую часть тела затрагивает, и какое влияние он оказывает на биологическое благополучие. Конечно, поначалу нет никакого «я», чтобы в дальнейшем обдумать эту информацию.

Вскоре в мозге возникает специальный модуль, своего рода прото-«я», задача которого – извлекать смысл двигательных команд, управляющих телесными ответами. Это всего лишь начало ощущения, и на этом этапе нет ничего необычного или волшебного, как нет и связанных с ощущением особых чувств.

Поскольку в ходе эволюции строение потомков этих примитивных существ все больше усложняется, открытая телесная реакция может оказаться неудобной – вряд ли вы захотите крутиться, если это может выдать ваше укрытие хищнику. Таким образом, существо сталкивается с проблемой: как отказаться от поведенческих реакций на телесном уровне, но сохранить информацию о значении стимула?

Решение заключалось в том, чтобы перевести реакцию во внутренний план, так, чтобы двигательные команды больше не достигали фактической поверхности тела, а направлялись назад к карте тела в мозге, где поверхности органов чувств проецируются на мозг. Так форма реакции изменилась с внешней телесной на виртуальную (воображаемую), но все равно осталась реакцией, которую животное могло использовать в качестве информации.

Эти изменения привели к появлению петли обратной связи между двигательной и сенсорной областями мозга, информация по которой способна снова и снова циркулировать по кругу. Это означает, что деятельность мозга может растягиваться во времени, создавая «плотный момент» сенсорного опыта. Возникает то, что в математике называется «аттрактором», точкой притяжения: активность мозга продолжает реверберировать вокруг цикла обратной связи после того, как действие стимула уже прекратилось.