Откуда и некоторое знакомство автора с творческим наследием Жаботинского, которое во всем своем богатстве мало кому знакомо даже в Израиле. В том числе его формальным последователям. Ну, что поделаешь. Живя в эпоху комиксов, цитат и телевизионных шоу, не следует ожидать чудес. Тем более еврей в Израиле уже не должен напрягаться. Он все равно живет на исторической родине. Его тут не обидят. Разве что другие евреи. Вследствие чего, в массе своей, он тупеет на глазах. Что особенно верно по отношению к чиновникам-пакидам, журналистам, политикам и партийно-идеологическому аппарату.

Так вот, Жаботинский хорошо известен был его уважительным отношением к арабам. Не снисхождением к опекаемым туземцам. Не заигрыванием. А уважением. Поскольку полагал, что друг – это друг, а враг – это враг. Было ему близким киплинговское отношение к жизни и к окружающим. Слова Редьярда Киплинга: «Запад есть Запад, Восток есть Восток», – затерты до дыр от частого цитирования. Никто не вспоминает последних строк: «Но нет Востока и Запада нет, что племя, родина, род, если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает».

Когда Жаботинский писал, что если в будущем еврейском государстве премьер-министром будет еврей, то президентом обязательно должен быть араб, и наоборот, президенту-еврею в Израиле непременно должен соответствовать арабский премьер, он руководствовался этой рыцарской логикой. Фашист? Ну-ну. Консервативный либерал он был. Птица редкая, чтобы не сказать, редчайшая. Но самых благородных кровей.

Владимир Чуров известен отечественной публике как глава Центризбиркома и «волшебник». С легкой руки третьего президента страны. Слова которого можно интерпретировать как угодно, но в основном их понимают некомплиментарно. Хотя более всего, как и многое из того, что он сказал и сделал, они заставляют радоваться, что «третий первый» не стал мучить себя и сограждан еще одним сроком пребывания на высшем государственном посту.

При этом «борода», как Чурова часто называют, подобно многим высшим чинам отечественной бюрократии имеет увлечение, которым занимается всерьез и профессионально. Увлечение это – дореволюционная история России. В беседах о которой он поминает Жаботинского как человека, который более многих способствовал повальному исходу из страны умных и талантливых людей с еврейскими корнями. Что, отметим, спасло их и их детей от прелестей революции, погромов, Большого террора и Холокоста. Хотя стране в целом их личное выживание на протяжении всего ХХ столетия было не слишком важно.

Так вот, Жаботинский – это путь еврейского интеллектуала и интеллигента за пределы России. В первую очередь в Израиль. С сильным национальным самосознанием, но без комплексов в отношении страны исхода. Никаких проклятий и криков. Пожеланий пропасть пропадом. Обвинений. Битья посуды. Клятв «никогда больше». Спокойное, вежливое «до свиданья». С некоторым холодком. Не ко двору пришлись, ну, что поделать. На всех не угодишь. При сохранении всего того хорошего, что получили в России евреи.

Поскольку были не только антисемитизм и погромы. Но и приобщение к великой культуре и великой империи. Жестокой и несправедливой к своим подданным, как и всякая империя. Но великой. Без чего ни о каком еврейском государстве не было бы и речи. Поэтому и создали Израиль именно русские евреи. Без них и без страны, в которой они стали тем, кем стали, его бы не было. В чем автор полностью солидарен с Зеэвом Жаботинским, вопреки тому, что по этому поводу говорят совпадающие в неприятии этого простого факта ярые сионисты и их зеркальное отражение – антисионисты. И еврейские. И нееврейские.