– Просто любим тебя, не хотим, чтобы ошиблась.

– Раньше надо было любить, теперь уже поздно, – Я пытаюсь вырваться, но с Ромой сложно соперничать. Тем более я давно не боролась. Касаться его еще одно испытание. Когда-то я мечтала об этом, теперь мечтаю, чтобы этого не было.

– Роман Николаевич, извините, что мешаю, – Рому окликает женский голос. Мы готовы, чтобы отснять презервативы, но по списку не хватает Шанель.

Нет…

– Как не хватает? – Рома меня не отпускает, но переключается на Шанель свой.

В коробке все должно быть.

– Нет.

– Ищите, я через минуту приду. Не найдем, вызовем полицию, так и передай.

Девушка уходит. Рома прикусывает нижнюю губу.

Это важно для него.

– А если я скажу, где Шанель, отпустишь меня?

– Ты взяла?

– Нет, то есть да, то есть нет. Обещай.

– Я могу тебе только обещать, что не вызову полицию.

Я складываю губы трубочкой и поднимаю глаза вверх. Не хочется, чтобы кто-то пострадал из-за меня.

– И как? Понравились? – Опускает плечи, отступает от меня и тоже моет руки. – Хорошо хоть пахнут?

Язвит.

– Я… Они просто вывалились из бардачка, я не успела положить на место.

– Сами? – выключает воду, вытирает руки бумажными салфетками.

– Я зарядку убирала. Они вывалились.

– И куда они вывалились?

– За переднее сидение.

– Ты так укладывала зарядку, что презервативы вывалились на заднее сидение?

Ну да… Звучит не очень правдоподобно…

– Я могу сходить принести.

– Бл*ть, Варя, раньше нельзя было сказать? – Рома, укоряюще глядя мне в глаза, пытается пробудить мою совесть.

Шуточки закончились. Я накосячила и прекрасно это чувствую.

– Я правда могу сходить и вернусь, обещаю.

– Куда ты сходишь? Машина в ремонте после твоего вождения.

– Далеко?

– Далеко!

– Прости, я не специально.

– Дело не в деньгах, у меня просто была одна упаковка, и кто потом будет снимать их отдельно?

– Я все сделаю, – снова подсаживаюсь на его крючок.

– И ты еще хочешь свинтить? Иди, давай, учись фотографировать! Будешь потом отдельно снимать это сама.

– Ром, ну нет, пожалуйста.

– Почему?

Я не хочу ему это говорить, смеяться же будет. Тереблю колечко на пальце.

– Ты не понимаешь, что ли? Зачем мне это говорить?

– Может, я тебя не так понимаю. Говори.

17. Глава 18

Роман. А меня бы ревновала, интересно?

Варя поджимает губы и выдыхает. Зная ее болтливость, сейчас она тушуется. Но я, не отводя глаз, смотрю в ее. Хочу знать все, что ее волнует.

Обещаю, я попытаюсь понять. Присаживаюсь на край тумбочки.

– Ладно, – наконец сдается, вздыхает и опускает глаза. – Я стесняюсь.

О-па. Неожиданно.

– Роман Николаевич, нигде нет. – За дверью снова Инга.

– Я нашел. Не мешай, – кричу ей. – Тебе двадцать три скоро. Чего тут стесняться? – Понижаю голос, обращаясь к Варе, чтобы слышала только она.

– Всего. Может, для кого-то нормально это все обсуждать и смеяться, но я считаю, что это дело двоих.

– Это все естественно.

– Не надо меня насильно переубеждать, что естественно пихать в себя разную непонятную дрянь. Не зря это восемнадцать плюс.

Я усмехаюсь.

Она понятия не имеет, что это за “дрянь”. Потому что при правильном использовании "это" не может не нравиться. Или Эдик пихал не то и не туда, либо он вообще ничего не пихал.

– Тебе не восемнадцать, двадцать три скоро.

– И что двадцать три?

А если и правда ничего не было? А я ее сюда… Если это всплывет, Егор мне голову оторвет.

– Девушек в откровенных нарядах ты тоже стесняешься? – Потому что осталось отснять только их.

Варя пожимает плечами.

– Ладно, не будем мучить твою психику. Если ты чувствуешь, что этот мастер-класс тебе только навредит, тогда можешь уйти.