– Вряд ли тебя кто-то научит фотографировать то ,что мне надо. Поэтому приходи так. Все будет нормально.

– А почему Эду нельзя?

– Потому что… он западный шпион. Передаст им инфу и все, я банкрот.

Рома улыбается наконец, шутит, я тоже расслабляюсь.

– Тебе что-то еще для работы надо будет?

– Штатив, свет…

– Пришлешь мне список сегодня.

– Хорошо.

– Я тебе позже напишу, четверг или пятница.

– Ром, я… ну, правда, что я Эду скажу?

– Мне отпросить тебя у него?

– Нет. – Шумно выдыхаю. Еще хуже будет.

– Тогда сама придумывай, что будешь говорить. Согласна?

– Не согласна. Но у меня нет выбора.

Рома усмехается и протягивает руку, чтобы я пожала. Я вкладываю свою ладонь в его.

Сжимает. Уверенно, чуть с нажимом, не отпускает. Поворачивает ладонь и проводит большим пальцем по внутренней стороне запястья. Где тонкая чувствительная кожа, где прощупывается пульс. Я думала взрыв был до этого. Но взрыв сейчас.

Импульсы вихрями сводят низ живота. Он и не делает ничего. Ведет машину и только водит пальцем по запястью.

Я такая инертная, поддаюсь на мимолетную слабость, задерживаю дыхание, задерживаю биение сердца. Ничего не помогает. Возбуждение не остановить. Должна убрать руку, но как заколдованная впитываю эти касания.

Они такие необъяснимые.

– Можешь сделать прохладней? – аккуратно высвобождаю руку, как будто ничего не почувствовала.

– Конечно, опять плохо? – Осматривает меня, на ходу понижает воздух на два градуса. Его голос совсем смягчается. Как бы он ни злился, но я его слабое место, точнее не я, а мое состояние и здоровье.

А если бы… вот если бы что-то сейчас вдруг изменилось? Чтобы я делала?

Не ври себе, Варя. Это игра все. Проверки. Сам сказал.

Я переминаюсь на сиденьи. Нуждаюсь сейчас в объятиях Эда. Чтобы обнимал, касался, целовал. Чтобы сводил с ума. Чтобы везде его чувствовать, много, густо, а не легкое касание по запястью.

Складываю руки, сама незаметно провожу себя по запястью. Чуть сильнее нажимаю – больно, чуть слабее – щекотно. Как он это сделал? Почему Эд никогда так не делал?

Поправляю волосы, незаметно проводя носом по запястью. Ромкин аромат там уже зафиксировался.

Я не хочу об этом думать. Хочу мысли отправить в свободное плавание, а сама залечь на дно.

Мы с ним странные со стороны.

То взрываемся и кричим, то уже разговариваем, то молчим, то касаемся.

Он поднимает руку, я подсматриваю за ним. Рома расстегивает еще одну пуговицу на рубашке. Почему кто-то взрослеет, стареет, а кто-то не меняется?

Я зачем-то смотрю на его пальцы. Кольца нет.

Я бы знала, если бы он женился. Но он так уверенно врал про беременных, будто много с ними общался.

– Откуда так много про беременных знаешь?

Иногда мое любопытство зашкаливает и я ничего не могу с этим поделать.

– Сашу пару раз подвозил, вот и знаю. Ей, видите ли, захотелось мороженого с лавандовым сиропом. Меня тогда и штрафанули за то, что припарковался не там, где следует.

Саша… Вокруг сердечка больно сводит. Мне незачем знать, как они проводили вместе время, что делали, как далеко зашли. И это странно. Рома, как садист сначала гладит меня, флиртует, касается, потом рассказывает про девушку. А я, истинный мазохист, хочу это слушать, хочу знать, что между ними было.

И почему эта Саша вышла в итоге за нашего общего друга, а не за Рому.

– Я слышала, что Юра и Саша расписались, – аккуратно прощупываю ситуацию и слежу за реакцией Ромы.

– Да, – равнодушно отвечает и оборачивается ко мне. Ловит мою подозрительность. – Что-то не так?

Все не так. И я не понимаю, с чего начать. Он и его лучший друг встречались с одной девушкой, а теперь делают вид, что ничего не было. Может, для кого-то это нормально, но у меня не укладывается.