Я не это хотел сказать.

– Чего ты злишься тогда? Что обратил твое внимание на его недостатки? – Быстро мажу по ней взглядом и снова за дорогой, движение суетливое.

– Я сказала, что плевать хотела на твое мнение. Меня все в нем устраивает, а если тебя что-то не нравится – то это твои проблемы.

– Если бы тебя все устраивало, то ты бы не защищалась, – резко перестраиваюсь в другой ряд.

– Иди к черту, а еще лучше, останови. Я боюсь с тобой ездить.

Боится она…

Едем в крайнем левом ряду, где скорость движения еще выше, ускоряемся.

– Я делаю так, как считаю нужным. Хотел посмотреть на его реакцию.

– Надо было предупредить, что ты хочешь посмотреть ток-шоу. Мы подготовились бы лучше.

Вжимается в сидение и замирает.

На машине впереди загораются стоп-огни. Я резко торможу следом.

Мы подаемся вперед так сильно, что в грудь больно врезается ремень безопасности.

– Если ты и дальше будешь так дергаться, то меня вырвет.

Трогаюсь, но скорость уже не набираю. Делаю все плавно.

Ладно, психанул и перегнул немного.

Варя оседает. Отворачивается. Сжимает губы. Значит, все- таки защищала его. А значит, понимает, что он не прав. Точнее, даже по-другому. Она специально создает такие ситуации, чтобы казаться самостоятельной, за счет него.

Это сложно в себе перебороть. Когда тебе постоянно указывают, а ты хочешь по-другому. Мне понадобилось много времени , чтобы что-то изменить. Она так не сможет, а Эдик поймет ли? Или когда поймет, будет уже поздно.

– Ладно, извини. – Сбавляю напряжение. Не хочется приехать в больницу на взводе. – Ну, Варь... Я не знал, что у вас там какие-то договоренности. – Она не отвечает, только дышит часто, раздувая ноздри. – Извини, просто, я не Эдик, мне не надо указывать, как поступать. Варь, ну, Варь… – меняю тон, наклоняюсь и беру ее за руку. Сжимаю нежную, хрупкую ладошку. Варя вздрагивает. На наши руки смотрит. Потом на меня. – Я рад, что ты вернулась.

– И что это значит? – Цепляется за последнюю фразу, а я как раз торможу на красный и разворачиваюсь к ней. – Твой фан-клуб обнищал без меня? – Аккуратно высвобождает ладонь. Тонко острит. Святой Аид, как не хватало этого.

– Я не об этом.

– А я об этом, Ром. – Ловит мой взгляд. Смотрит в глаза. У нее цвета моря перед штормом. – Я выхожу замуж. И не надо брать меня на руки, флиртовать и напоминать о прошлом. Сейчас я в настоящем. Чтобы ты там не говорил о парне, которого я выбрала, это тебя не касается. И меня не волнует твое мнение. Это моя жизнь, она у меня одна и мне хочется жить именно так и именно с ним. Обнимать его, целовать, засыпать и просыпаться. – Режет по старым ранам. Я всего этого ей не дал. – Я люблю Эда и, если бы меня что-то не устраивало, то я бы не сказала ему “да”. При всем плохом, что ты о нем думаешь, он ни разу не сделал мне больно, не обидел, не заставил меня плакать. – Смело. В глаза. Правду. С вызовом. Из-за меня плакала и то, что я делал, нельзя сказать, что было для нее приятным. – Поэтому сидеть тут и держаться с тобой за руки, это как минимум неуважение к моему парню.

Если бы сейчас была проверка на верность, то Варя бы ее прошла. А Эд?

Каждое слово укором проходит через все тело. Меня сжимает до боли, выкручивает внутренности. И так печет в груди, невыносимо. От той правды, которую она вываливает на меня. Она не плачет, не выпрашивает что-то, она… я не ценил раньше ее отношение ко мне. Думал, всегда так будет. Думал, что вот когда-то я смогу все бросить и тогда… но тогда уже не наступит.

Сзади сигналят. Поднимаю глаза на светофор, там уже зеленый. Теперь все внимание на дорогу, газую.