– Андрюх, какие-то здесь все малохольные, – удивленно подал голос Бортник.

– Думаю, это свежий призыв. Собрали где-то по окрестностям и кинули закрывать прорыв, правда, его тут и нет пока, сейчас ближайшие к нам основные силы противника южнее воюют. Ладно, вон, бойцы стоят, чего-то охраняют. Пойду, узнаю, где тут штаб, да и вообще… – Что вообще, я не стал договаривать, просто двинул к стоявшим неподалеку бойцам. Мой вид их удивил, сверху на нас были гимнастерки красноармейцев, а вот на ногах штаны от немецкой формы. Уходя на поиски аэродрома, мы захватили свои гимнастерки, на всякий случай.

– Ты кто такой? – вопрос был простым, но он и сбил меня с толку.

– Дед Мороз… – ляпнул я и тут же в душе улыбнулся своему афоризму. А ведь и правда, как дед Мороз. Щетиной зарос серьезно, да и фамилия моя Морозов, если что.

– Чего-чего?

– Блин, ребят, вы глухие, что ли? Где у вас тут командование находится, мы из окружения вышли.

– А, дезертиры, – усмехнулся было один боец, презрительно сплюнув в сторону. Только он даже не успел глаза на меня поднять вновь, как полетел на землю от удара в ухо. Я не люблю таких шуток. Остальные не успели налететь, появился старший сержант, с петлицами малинового цвета и гаркнул:

– Что здесь происходит? Прекратить немедленно! – это он уже мне, так как я стоял с поднятыми руками, готовым к драке.

– Здравия желаю, товарищ старший сержант, разрешите обратиться? – выдохнул я.

– Обращайтесь, боец…

– Сержант Морозов, товарищ старший сержант. Часть назвать не могу, мы из окружения вышли, последнее время воевали в составе подразделения освободившихся из плена бойцов и командиров Красной Армии. Мне бы к кому-нибудь из командиров надо, да и вообще, не знаю, что нам делать…

– Зачем бойца избил, сержант? – строго спросил старший сержант.

– За дело, – отрезал я.

– Так, бойцы, – приказал он своим подчиненным, – оружие забрать, задержать этих гавриков и на гауптвахту пока. Я докладывать.

Я подозвал парней, и мы принялись неохотно сдавать нажитое непосильным трудом. У злых бойцов даже глаза на лоб полезли, когда они увидели наш арсенал. У каждого было по пистолету, ножи, винтовки, автоматы, гранаты, в общем, мы были хорошо вооружены.

– Часто дезертиры в таком виде выходят? – бросил я тому бойцу, который нас обозвал. – Ты их хоть раз видел вообще? Если б видел, такую хрень не брякнул бы. – Тот ничего не ответил, лишь обиженно отвернулся.

Сдав все имущество, я проследил, чтобы все записали, нас повели куда-то по улице. Чуть позже я аж обалдел. Гауптвахтой был обычный отдел милиции, а нас спрятали в камеры. Причем, суки, в разные. Ну, ничего, посмотрим, как тут живут. Мне досталась несильно забитая, человек двенадцать было в помещении пять на четыре метра, приемлемо.

– Здравия вам желаю, граждане, – вспомнив один фильм, произнес я чисто автоматически, больно уж ситуация была похожая. Получив в ответ различные взгляды, причем не было ни одного презрительного или злобного, я чуть кивнул головой.

Контингент был разным. Тут и откровенного вида уголовники, и красноармейцы с сорванными петлицами, и вроде приличного вида люди. Взгляды, что были сейчас устремлены на меня, выражали скорее безразличие, особенно у урок, красноармейцы кивнули уважительно. Привалившись к стене в двух метрах от входа, тут было единственное свободное место, я стал ждать. Никто не выделывался, не нападал, ну и я расслабился.

Да, когда там, в окружении, мы думали, что попадем на фильтр, это мы оптимистами были. На деле же было куда как хуже. Нам предстояли самые настоящие допросы. Лишь бы пристрастия не добавили.