Перед тем как покинуть комнату, отец подходит к Дарине и что-то ей говорит. Она зажимается еще сильнее после слов, которые мне не удается уловить, съеживается в комок, обнимает себя руками. Кивает послушно. Как китайский болванчик.

Мы остаемся вдвоем в гостиной. Напряжение нарастает.

— Ты чего трясешься так? — встаю и подхожу к девочке. — На тушканчика похожа. Прекращай, я не настолько страшный.

Она дергается, когда пальцами ее щеки обхватываю, но голову запрокидывает. Подчиняется мгновенно.

— Сладкое любишь?

Ну надо же мне как-то ее в чувства приводить. Того и гляди коленки у нее подогнутся.

— Люблю.

Глаза у цыпленка охрененно красивые. Глубокие, бездонные. Утопаешь в них сразу.

Я теперь понимаю, что имел в виду отец. Ей не дадут здесь жизни. Все, кому не лень, в дом ходить будут. Если повезет — окольцуют сразу. Но вряд ли. Кому нужна строптивая необъезженная кобылка без воспитания?

Это сейчас она трясется как осиновый лист. Может, разыгрывает спектакль для меня. Кто знает, что она выкинет в следующий раз.

— Присядем?

Девочка забивается в самый угол дивана. Перебирает подол юбки, от вида которой моему внутреннему эстету плохо. Надеюсь, у нее не весь гардероб такой.

— Пахлаву Золя готовила, она профессионал в этом. Не стесняйся, Дарин, — наливаю чай для нее. — Расскажешь о себе?

— Что рассказать?

— Что посчитаешь нужным.

Малышка теряется, поэтому я решаю помочь:

— Сколько тебе лет?

— Двадцать, — отвечает быстро.

— С кем ты до этого жила? До того, как отец привез тебя сюда.

— С тетей. Маму сбила машину, когда мне было пятнадцать. Пьяный водитель влетел в автобусную остановку. Тетя оформила опекунство надо мной, мы в Новосибирске жили, — затихает к концу.

— Сабит о тебе не знал?

— Не знал… Мама ему ничего не рассказала, когда они расстались.

— Как он нашел тебя?

— Это я его нашла. Папу по телевизору показали, тетя его узнала. А мне всегда было интересно, кто мой отец… Так и получилось.

Немногословно. Пока собрать историю ее жизни в единую картинку у меня не получается, но тетка в Новосибирске уже хотя бы что-то.

Вопрос — почему она не может вернуться назад. Его и задаю.

— У нас…не очень хорошие отношения. Мне кажется, тетя выдохнула, когда я съехала. У нее своя семья, две дочери, муж. Я была лишней в их доме. К тому же поступить не смогла на бюджет, баллов не хватило.

— Ты уехать отсюда хочешь, я правильно понимаю? Вместе с сестрой?

— Да…

— Давай я тебе денег дам на первое время? Просто помогу устроиться. Вернешь, когда в наследство вступишь и откроется доступ к счетам твоего отца, — прощупываю почву.

— А я вам совсем не…не нравлюсь?

Дарина ставит меня в тупик. Ведь видно по языку ее тела, что моя компания девчонке не нравится. И предложение мое более чем достойное. К чему тогда эта игра в невесту и жениха?

— Нравишься. Ты и сама прекрасно знаешь, что у тебя яркая благородная красота, которая цепляет взгляд. Меня интересует другое.

— Я не смогу одна, — выдает как на духу. — Нужно о сестре заботиться, разбираться с наследством папы. Меня обмануть легко, слишком доверчивой выросла. Я боюсь. Вы кажетесь мне надежным. И я хочу свою семью… Всегда хотела.

Сумбурно все, как будто девчонка пытается ничего не забыть. Словно у нее это все на листочке было написано.

— Еще скажи, что влюбилась в меня с первого взгляда.

— Да… Как увидела, постоянно о вас думала. Ждала каждый раз, когда вы приедете. Подглядывала…

— И замуж пойдешь, если позову?

— Пойду, — выдает гораздо увереннее и вскидывает голову. — Если позовете… Но вы позовите, пожалуйста. Я все умею — и готовить, и убирать, и гладить. Только без сестры я не смогу поехать. Аида несовершеннолетняя, я не оставлю ее здесь…