– Минуточку, – сказал он и пошел на пост.

Ирина высунулась из окна.

– Что случилось?

– Чем-то ему мои права не понравились, – ответил я.

– Я догадываюсь, чем, – ответила Ирина.

Собственно, догадаться было нетрудно. Сержант махнул мне рукой, предлагая зайти на пост. Я заглушил машину. Неизвестно, как долго продлится наше общение. В прокуренной комнате хрипел потертый пульт селекторной связи. Эфир был забит шорохом и невнятными докладами патрульных. Лейтенант с плешью, замаскированной реденькими волосиками, листал мои документы.

– Вацура? – спросил он меня. – Кирилл Андреевич? Так это вы выступали в Севастополе, в летнем театре?

Понимая, насколько неубедительно прозвучат сейчас мои слова, я все же сказал правду:

– Нет, не я. Артист просто назвался моим именем…

Мне показалось, что лейтенант даже не выслушал мой ответ.

– Вам придется сейчас проехать в отделение на беседу к следователю, – сказал он.

Что-либо объяснять уже было бесполезно. Постам ГАИ дали команду разыскать главного свидетеля Кирилла Вацуру. Это естественно, и было бы странно, если бы правоохранительные органы мной не заинтересовались.

– Сейчас я напишу тебе доверенность, – сказал я Ирине, протягивая ей ключи от машины, – а ты садись за руль и гони домой.

Меня торопили. Милицейский "жигуль" уже развернулся в сторону Севастополя, выехал на дорогу и нервно посигналил.

– Нет, – ответила Ирина испуганно. – Я буду тебя ждать здесь.

Я не стал спорить и пошел к "жигулю". На заднем сидении было очень тесно, мне некуда было деть ноги. Уже поднадоевшее мне мокрое шоссе стало отматываться в обратную сторону. Мы въехали в город. Я мысленно составлял то объяснение, которое должен буду изложить в протоколе. Все должно быть лаконично и исчерпывающе. Увы, придется упомянуть Макса, с предложения которого началась вся эта катавасия. О том, что звонил Юрка, писать вовсе не обязательно. И Ирину не буду вплетать. Напишу, что из вечерних новостей мне стало известно о выступлении в Евпатории человека, который назвался моим именем. Но зачем я поехал в Севастополь? А потому, что выяснил: самозванец сегодня выступает в оздоровительном центре "Балаклава", и мне захотелось лично убедиться в факте мошенничества. Но в зрительный зал я не попал, так как началась стрельба и паника…

Все, в принципе, соответствовало действительности, и я был абсолютно спокоен. "Жигуль" заехал в темный двор, огороженный бетонными стенами, пестрящими оскорбительными для милиции надписями. Сержант завел меня в тоскливое здание с запыленными стеклами и провел на второй этаж. Следователь – толстый молодой человек с рыхлым землистым лицом – заваривал чай, приветливо кивнул мне и указал на стул.

– Что? Второй раз на свет родились? Натерпелись страху? – спросил он, добавляя в заварник сушеные корки апельсина.

– Если бы это я выступал на сцене, то натерпелся бы, – ответил я, стараясь сразу определиться в том, кто есть кто.

– Как это понять? – жизнерадостно спросил следователь, тонкой струйкой наливая желтенькую водичку в стакан. – Вы же Вацура Кирилл Андреевич, я не ошибся?

Он сел за стол напротив меня, сдунул с него крошки и поставил посредине стакан.

– Не ошиблись, я Кирилл Вацура. Но на сцене в "Балаклаве" выступал другой человек.

Тень недовольства и разочарования пробежала по нездоровому лицу следователя. Он взял стакан, с шумом отхлебнул и сморщился.

– Это не чай, потому не предлагаю, – сказал он. – Лечебные травки. У меня каждое лето страшнейшая аллергия – лицо опухает, и дышать тяжело. Никак не пойму, на что. Может, на приезжих?