— Ты, я смотрю, тут обустроил все по-современному, — усаживаясь в кресло и не спуская взгляда с пиджака, спросил я осипшим голосом у отца.

— А ты заметил? — в его голосе чувствовалась неподдельная гордость.

Я посмотрел на отца. Его взгляд вдруг прояснился, а на лице разгладились неглубокие морщины, делая его моложе.

— Нравится? — он присел на край стола, складывая руки в замок на коленях. — Моя девочка просто волшебница.

Это был удар под дых. Значит та девка, что была на улице, его новая пассия. И почему-то моя интуиция вопила, что именно ее узкую дырку я вчера драл у себя в номере. Но если она его девочка, то с какого хера она, блядь, оказалась девственницей?!

Я видел по открывающемуся рту отца, что он что-то говорит, но я, твою мать, ни хера не слышал! В ушах звенело так, что в затылке отдавалось набатом. Я смотрел то на отца, то на пиджак и не знал, что мне хочется сейчас сделать с этой дрянью. Возможно, надо бы осторожно расспросить отца про эту особу, намекнуть на то, что эта девка не чиста, но вдруг я ошибаюсь?

— Да, — эхом отозвалось в ушах, когда отец глянул на дверь, и я сделал то же самое.

В груди сердце зашлось в ускоренном ритме. Кого я ожидал там увидеть? Ее?

— К вам господин Артур, говорит, что прибыл с господином Давидом.

— Да, он со мной. Мой компаньон и товарищ, — я посмотрел на отца.

— А, я и забыл, что ты приехал по делам. Что ж, пусть заходит. Отца-то просто навестить ты бы вряд ли захотел? — его нижняя губа оттопырилась, словно у обиженного ребенка.

— Отец, не начинай. Мы это уже проходили. Я слишком занят. Поверь, чтобы я смог приехать сейчас к тебе, моей секретарше пришлось сдвинуть график, прописанный вперед на год.

— Секретарше? — вскинул отец бровь.

— Да, — ответил я и перевел тут же взгляд на вошедшего Артура.

— Рад видеть вас, Георгий Гурамович.

Мой компаньон приблизился к столу, и по его лицу я понял, что все плохо. Оно, мать твою, стало серого цвета.

— И я рад, что ты еще жив, Артур. Почему-то думал, не проживешь столь долго. Все на «стрелки» гонял. Я был уверен, что в одной из них и кончат тебя.

Артур улыбнулся одними уголками губ, но при этом взгляд у него был очень беспокойный.

— Да вот, Георгий Гурамович, как-то судьба благосклонна оказалась ко мне, — он повернулся ко мне и протянул небольшую папку, — ты забыл. Здесь документы.

— Что за документы? — полюбопытствовал отец.

— Вам Давид сам все расскажет, Георгий Гурамович, — отступил Артур за мое кресло.

— Ты имеешь на это такое же право, как и я, это наше общее дело, — тут же ответил я ему и обратился к отцу: — Я просил Артура, чтобы он сделал отчет о наших потерях, которые мы понесли из-за выходки Николоза.

— Что? Какой выходки? — тут же вскинулся отец. — Я ничего об этом не слышал!

— И не услышали бы, — ответил ему Артур, а я открыл первый лист папки, там действительно были расчеты потерь.

Я пробежался глазами. Много потерь. Николозу придется ответить за это, а точнее, ему придется сдать того, кто за ним стоит.

Пока Артур вводил отца в курс дела, я открываю следующий документ. Анкета.

Черт. Аж в глазах зарябило, когда увидел фотку большеглазой Литы в левом верхнем углу. Оказывается, малютке двадцать лет, а на вид не больше семнадцати. Алита Церетели. Студентка высшей школы дизайнеров. Целеустремленная. Есть парень — Максим Белявский, актеришка какой-то. Дальше ничего особенного. Так что же тогда страшного в этой анкетке нашел Артур, что в лице изменился? Еще раз пробежался по написанному. Потом еще раз…

Стук в дверь отвлек меня от документов, и я обернулся.