– Что страшного в женитьбе? Всем рано или поздно приходится…

– Посмотрим, как ты запоешь, когда твоя очередь наступит.

– Не скоро, – младшенький оскалился. – Я не собираюсь совершать выдающихся деяний, а значит, хорошую партию мне не предложат. А без хорошей партии матушка настаивать не будет. Так что, братец, сам виноват. Сидел бы на своей границе тихо, гулял бы свободным. Нет же, подвигов захотелось.

В чем-то он, баловень, был безусловно прав. Но вся натура Нкрумы отказывалась эту правоту признавать.

– А вообще, выбери кого-нибудь. Если все равно, то просто закрой глаза и ткни пальцем.

– Нет.

– Почему?

Бабочка носилась вокруг лампы, ударяясь об абажур, и тогда рыхлая пыльца падала едва ли не комками, а в аромате проскальзывали гнилостные нотки.

– Потому… – Нкрума вздохнул. Как ему объяснить?

И не только ему.

Братец не желает понимать очевидного.

Брачный ошейник – это далеко не просто ритуальное украшение, которого рано или поздно удостаивается любой круонец. Это ошейник и есть.

– Отец счастлив…

– Ему так приказано, – огрызнулся Нкрума. – Пусть бы только посмел не быть счастливым… посмотри на Джая…

– А что с Джаем?

– Ничего.

– Да успокойся ты. И объясни толком, – братец сел, и хвост его раздраженно щелкнул по подоконнику.

– Толком?

На визоре вспыхивали и гасли золотые лепестки.

И время от времени раздавался тот самый вкрадчивый голос с угрожающим обещанием обустройства личной жизни.

– Толком… раньше Джай делал то, что считал нужным. А теперь – то, что полагает правильным его дорогая супруга. Маррет… его когда-то называли надеждой Шадара. И в итоге? Эта надежда надышаться на свою красавицу не может, разве что туфельки в зубах за нею не носит, и то только потому, что боится ткань попортить. Берго…

– Хватит, – младшенький махнул рукой. – Я понял. Ты боишься повторить их судьбу.

– Еще как.

Нкруму передернуло.

А может, ну его? Матушку, род, Совет Галактический… тоже ничего хорошего, одна сплошная бюрократия… пусть отлучают. И тогда он, Нкрума Безымянный, будет свободен.

Отправится на границу.

Не адмиралом – безродным не положена своя эскадра, – а обыкновенным наемником. Припишется к какому-нибудь боевому шлюпу и заживет простой и понятной жизнью, где не будет иных обязательств, нежели прописанные в типовом контракте.

Красота.

– Ты боишься женщин! – младшенький соскользнул на пол и потянулся до хруста в костях. А кости его, еще окончательно не застывшие, хрустели как-то особенно смачно. – Наш бесстрашный адмирал боится женщин!

– Любой нормальный круонец, если он в здравом уме, боится женщин.

Младшенький захихикал.

Вот же… никакого понимания момента. Тут, может, вся жизнь перед глазами пролетает, усыпанная треклятыми лепестками, а он хохочет, как ошалевший грахан.

– Ладно, давай сюда свою анкету.

– Стой!

Но младшенький успел сграбастать визор.

– Так, это о тебе. Имя, пол, возраст, статус… ничего интересного. Увлечения. Братец, ты что написал?

– Вышивание. Крестиком, – Нкрума попытался ухватить младшенького за хвост, но тот оказался на диво прыток. И хвост убрал вовремя, только кисточкой по носу щелкнул. – Мне и вправду нравится…

– Это я знаю, что тебе нравится, но, поверь, это несерьезно. Вот ты хочешь, чтобы твоя будущая супруга с тобой считалась? Хочешь или нет?

Нкрума тяжко вздохнул.

– А кто будет считаться с существом, которое, уж прости меня, в свободное время крестиком вышивает?

Это он зря.

Вышивание успокаивало. Помогало сосредоточиться. Да и вообще расслабляло. И ничего-то зазорного в этом занятии Нкрума не видел.

– Нет! – палец брата мазнул по визору, стирая информацию. – Ты должен внушить к себе уважение еще на этапе знакомства! Я имею в виду заочное знакомство. Так, увлечения… Охота на пиратов? Нет, как-то не звучит. Коллекционирование… Да. Предмет коллекции? Допустим, уши и иные конечности. Иногда физиология не предусматривает наличия ушной раковины. Пишем: и иные конечности асоциальных элементов… Внушает?