Очередной несдержанный стон под накрывшей с головой волной порочного удовольствия. Твои глаза раскрываются ещё шире, практически до предела, угольная чернота зрачков вытесняет едва не до самой роговицы посеревшую радужку. Захлёбывающийся всхлип. Новая сладка судорога, и ты окончательно тонешь в этом безумном наваждении, теряя связь с реальностью и происходящим. Раскрываешься перед осязаемым призраком без какого-либо стеснения, а может это его руки обхватывают твои коленки и разводят их в стороны, тут же заскользив выше по ногам, по внутренней стороне бёдер и накрыв, в конечном счете, под животом грешных холмик манящего соблазна широкой и жаркой ладонью.

Тебя едва не трясёт, когда его пальцы начинают свой развратный «танец». С лёгким знающим нажимом растирают гладкую поверхность воспалённой плоти, влажную и до умопомрачения скользкую. А ещё горячую прямо там у входа в святая всех святых, где он намеренно останавливается и рисует по чувствительным точкам свои возбуждающие иероглифы. Всё смелее, вернее, без единой капли смущения или сомнения, словно уже давно имел на это полное право и мог это сделать в любой момент лишь по своему на то хотению.

Твои стоны учащаются, хоть ты и пытаешься их немного приглушить. Не стоит. Отпусти себя. Не стесняйся. Пусть тебя услышит хоть весь мир. Да, вот так. Откройся ещё больше. Покажи, как тебя заводят чужие ласки, и насколько сильно ты жаждешь большего. Умница! Здесь тебе не нужно строить из себя недотрогу. Здесь ты можешь делать всё, чего только не возжелаешь. Выгибаться, стонать во весь голос, подмахивать бёдрами и тазом, захлёбываться бесконтрольными криками в тот момент, когда в тебя проникают пальцы и начинают имитировать толчки члена. Растирать внутренние мышцы с не менее чувствительными эрогенными точками.

Чистейшее сумасшествие, от которого снесёт крышу даже у самого безнадёжного импотента.

Только я не импотент, и меня тоже бьёт в голову кипящей струёй блаженного безумия едва не навылет. Особенно, когда я нагибаюсь над твоим стонущим личиком, заглядываю в «ослепшие» глаза, ускоряя движения своих пальцев и едва не касаясь губами твоего перекошенного ротика. От подобной картины маслом можно кончить без какого-либо усилия с собственной стороны. И, кажется, это масло вскипает буквально, обжигая кожу и глаза изнутри. Бурлит по венам вместе с кровью, когда тебя (или меня) прошибает первой мощной судорогой, скручивая в пружину все эрогенные нервы, а потом взрываясь оглушительной вспышкой ненормального экстаза. А может и сверхновой.

Ещё одна и ещё. Словно сам мир корёжит и накрывает надрывным тремором наступившего Армагеддона. А ты в этом эпицентре, едва ли соображаешь, что вообще происходит. До тех пор, пока багряная пелена не сойдёт полностью с глаз, не выровняется более-менее учащённое дыхание и сумасшедшие картинки перед поплывшими глазами не обретут привычные линии и формы твоей собственной квартиры.

Я даже не сразу понял, вернее, ощутил на слегка онемевших пальцах и самой правой ладони густые и весьма обильные потёки размазанной по ним спермы. Меня ещё продолжало лихорадить от затихающих вспышек неслабого оргазма. Да и разве я куда-то спешил? Даже наоборот, позволил себе расслабиться и обмякнуть в выбранном кресле, продолжая смаковать пережитые фантазии, как тёрпкий вкус дорогого французского вина, буквально проведя кончиком языка по чуть пересохшей губе. Причём я нисколько не сомневался, что на том конце моего больного воображения кто-то думал о том же, о чём и я. Но разве я был против?