Вот только соблазнять его по совету Лиды Марисса не хотела. Вообще никого не собиралась соблазнять, даже рискуя всем своим существованием. Останавливало ее не только воспитание и скромность, Марисса отчаянно боялась изнасилования. Больше чем кнута или смерти. Конечно, она слышала много жутких историй о бедных женщинах в захваченных накхаситами городах и не могла об этом не думать. Это ее и сдерживало в первую очередь – казалось, что если она проявит хоть какую-то фривольность, а уж тем более – пошлость, то тем самым спровоцирует кого-то на решительные действия. Но солдаты поглядывали на нее без этого интереса: быть может, спасала грязь, а может, для них ведьма вообще женщиной не считалась. Нош, вероятнее всего, вообще на подобное способен не был. Потому Марисса с каждым днем ощущала все меньше страха, но до расслабленности ей тоже было далеко. И радовалась, что ее рыжие волосы вызывают в этих мужчинах лишь отвращение ко всему ее роду и не позволяют разглядеть естественную для ведьм красоту.

Целая неделя прошла в относительном спокойствии – или примирении с ужасающим положением. Так или иначе, но привыкнуть можно к чему угодно, даже к заточению. Крайдин уехал, не отдав дополнительных приказов на ее счет, а Марисса со временем стала отвечать на вопросы Ноша и задавать свои. Только лишь потому, что человеку очень важно получить хоть мизер человеческого общения.

Была в военном лагере и женщина – невероятная красавица. Марисса видела Найну лишь мельком, а уже потом расспросила о той Ноша. Не слишком удивилась, узнав, что Крайдин даже собственную любовницу в военную кампанию потащил – какое ему дело до ее благополучия, если речь идет о его желаниях? Показалось, что именно в лице этой женщины Марисса со временем и найдет сострадание – все же женское сердце мягче мужского. И если Крайдин влюблен в эту красавицу, то может и послушать ее совета. Например, отпустить Мариссу – ведь та даже не ведьма в полном смысле этого слова и никакой угрозы не несет. Конечно, о таком заводить речь было еще слишком рано, но Марисса заочно вписала и Найну в короткий список из двух имен тех людей, от которых можно ждать хоть какой-то доброты.

Лида появлялась еще пару раз, но полезных советов больше не давала. Не потому что делала из знаний какую-то тайну – она всерьез хотела помочь Мариссе. Но не видела ни одного способа, как из той вытащить наружу силу, если еще не слишком поздно. И хоть выражалась она всегда холодно и грубовато, Марисса не сомневалась в главном: Лиде не все равно. Именно по этой причине Лида то и дело возвращается, просто посмотреть, что пленница жива и здорова. Ведьма сокрушалась:

– Ты не сбежишь, пока не уболтаешь своего мага отпустить тебя. А он не отпустит, потому что поплатится за то жизнью. Я могу приворожить его к тебе – тогда его желание уже не будет иметь никакого значения. Отпустит, еще и хлебушка в дорогу тебе сложит. А потом и следом поплетется, чтобы защищать. Но для этого мне нужно пробраться в сам лагерь, не смогу такие сильные чары наложить в бестелесном состоянии.

– Подожди, не делай пока, – отговаривала Марисса. – Не рискуй из-за меня. Если погибнешь, то для меня это станет последним камнем на шее. Да и жаль мне Ноша. Смейся, смейся, Лида, но мне жаль, если именно он пострадает – тут и так немного таких, как он.

– Тогда погибнешь ты, – закономерно заметила Лида.

– Попробую решить иначе. Вдруг генерал поймет, что от меня никакого проку и отпустит?

– Ага, отпустит, – сухо рассмеялась ведьма. – Кинжалом по горлу он тебя отпустит. А еще веселее – отдаст тебя всем своим солдатам и будет наблюдать, под каким по счету ты издохнешь.