– Вот он стоит перед тобой – твой враг, – сказал Александр Алексеевич. – И бой с ним легок, как щелчок пальцев.

А я думал: «Чего слоны не стесняются без штанов ходить? Такие же люди, только жирные».

– Вы должны всё вложить в свой удар, – настаивал Александр Алексеевич. – В бою, говорят китайцы, участвуют даже мышцы уха, хотя в ухе мышц нет!..

А я не понимаю, как может захотеться ударить человека? И также я не представляю, как это может чесаться хвост?

– Присел! – вдруг крикнул Александр Алексеевич. – Чем ниже присядешь, тем ты недосягаемей. Стальной кулак! Удар!!!

По команде мастера секция боевых китайских искусств ринулась поражать образ своего врага. Тысячу синяков им насажали и миллион подглазников.

«Ну, – я подумал, – Буздалов, держись! Отмолочу – никакой бронежилет не поможет!»

И тут я увидел фантом Буздалова. Фантом выжидательно смотрел на меня, и взгляд у него был какой-то недобрый.

Дурак, я всё детство гири не ворочал. Я бы этот фантом без китайской помощи – одной своей русской силой одолел. А так я ему два слабеньких убогих щелчка дал, а он мне как даст два здоровых!

Тогда я его ущипнул и укусил. А он на меня – с утюгом! Это был ужасный миг. Фантом Буздалова припер меня к шведской стенке. Я закрыл глаза и приготовился к самому худшему.

Бывают же такие беззащитные, как я. У всех на земле есть коронный прием: удар ногой, подсечка или освобождение от захвата. Даже альбатрос может отпугнуть врага! Он отрыгивает переваренную пищу, вися на ветре, чем вводит в смятение любого хищника или неприятеля.

Но и у меня есть тайное могущество: я могу очень долго висеть на перекладине. У меня диплом – там так и написано: «За победу в соревнованиях „Вис“!»

– Послушай, – сказал я фантому Буздалова. – Давай кто кого перевисит?

Фантом с утюгом замер.

– Зависнем на шведской стенке? – дружелюбно говорю я. – Ты дольше провисишь – твоя взяла. Я дольше – моя.

И он повис – в полной уверенности, что перевисеть меня – проще пареной репы.

Повисли за компанию бойцы ушу, был даже среди них самый настоящий китаец, хотя все думали, что он грузин. Повис и наш мастер Александр Алексеевич.

Народ висел молча, погруженный в свои думы. Один боец упал, за ним второй и третий. Бойцы срывались и падали со стуком на пол, так что физкультурный зал был устлан павшими бойцами.

С прощальным криком полетел китаец, и я увидел его веснушчатую спину. С верхней перекладины загремел Александр Алексеевич.

Теперь мы висели один на один, с глазу на глаз, не на жизнь, а на смерть. Фантом висел ровно, суча ногами. Я тоже висел, сохраняя свободу и самоуважение. Бойцы ушу сгрудились вокруг и стали спорить на арбуз – кто из нас победит. Китаец, оглушенный падением, подзадоривал фантома. Остальные, к их чести, – болели за меня.

Вдруг фантом закачался, посинел, высунул язык – весь в рытвинах и оврагах – географический язык! – и сделал попытку лягнуть меня ногой.

Ярости фантома я противопоставил свое хладнокровие. Ведь в висении может помочь только висение. Надо тихо висеть и висеть и забыть, что ты можешь не висеть.

По мере того как он скисал, я все больше и больше воодушевлялся. Шар на елке и плащ на гвозде не висят так спокойно и радостно, как я висел, атакуя Буздалова.

Кислая мина фантома возвестила о его поражении. Он пал духом. А потом и весь рухнул – целиком.

– Нечестно! – закричал он. – У меня в кармане чугунный утюг!!!

А я ему:

– Мне-то что?

Что мне теперь до всего до этого?! Меня ждет папа с арбузом на лавке во дворе.

– Арбузика хочется! – говорит папа. – Жаль, нечем скибочку отрезать…