– Алла, ты все про всех знаешь.

– Ну, не все и не про всех, Катерина Ивановна!

– Высокий, смуглый, черноволосый парень, недавно устроился к нам на работу, зовут Игорь... черт, или Дима – кто он?

– Что значит – кто?..

– Это значит, кем и в каком отделе он числится, и как давно устроился.

– Так Игорь, или Дима?

– Игорь.

Алла поморщила идеальный нос.

– Игоря в нашем агентстве нет.

– Нет?

– Нет.

– Черт. А Дима? Высокий, смуглый, черноволосый. Устроился совсем недавно.

– Дим в агентстве четверо. Но все они невысокие, не смуглые, не черноволосые и работают очень давно.

– Ну да, ну да, не высокие, не смуглые, и действительно работают очень давно, – Катерина носком туфли задвинула корзину с мусором поглубже под стол и полюбовалась своей длинной ногой в разрезе платья.

Жаль, что у нее секретарша, а не секретарь, и он не сходит с ума по ее темному, сильному телу.

– А ты ничего не путаешь?

– Катерина Ивановна, если бы у нас появился высокий, черноволосый парень, даже в качестве сантехника или электрика, я бы заметила.

– Да уж, ты бы заметила.

– Что вы имеете в виду?

– А ты – что?..

– В мои обязанности входит знать всех сотрудников нашего агентства.

– Ну вот, я то же самое и говорю!

– Совещание собирать? – сухо осведомилась Алла и Катерина подумала, что она очень плохой начальник, раз секретарша позволяет себе такой тон.

– К черту все совещания. Я ухожу в отпуск. И уезжаю в Египет.

– А как же...

– Я не отдыхала пять лет. У меня спайки в бронхах и плохие анализы.

– А...

– Вызови Верещагина, я передам ему дела.

– Но...

– И учти, я использую отпуск за все пять лет. Так что вы уж тут... притирайтесь.

– Катерина Ивановна!

– Креативным директором сможет быть даже кретин. Это тебе не бухгалтерия. Верещагин справится.

– Генеральный вас не отпустит!

Катерина расхохоталась. Она хохотала долго, не стесняясь показывать две идеальной формы подковы из белых ровных зубов.

Ну вот, а Андрей Андреевич уверял ее, что про их отношения уже судачит все агентство. Но раз даже Алла, которая знает все и про всех, считает, что генеральный может ее не отпустить, значит, их конспиративным маневрам можно поставить пять.

– Генеральный меня отпустит. Готовь заявление.

Алла развернулась и чересчур прямой спиной дала понять, что не одобряет Катерину Ивановну за бабские капризы и непоследовательность.

Генеральный, увидев заявление Катерины, схватился за голову.

– Солнце! – заорал он. – Без ножа режешь! Какой отпуск?! Через неделю «Олдису» сдавать план рекламной кампании, нужно провести массу презентаций, какой отпуск, солнце?!

– Я передам дела Верещагину, он справится. – Катерина присела на подоконник, задрала подол и стала рассматривать свою коленку.

Андрей Андреевич приложил руку к тому месту, где по идее должно биться сердце, но у него начинался упругий, круглый живот. Морщась, он потер это место, и было непонятно, что его беспокоит: сердце или желудок. Он погримасничал вдоволь, изображая, как чужие капризы сводят его в могилу, потом подскочил к Катерине и одернул на ней подол. Коленка скрылась под красным шелком.

– Верещагин – кретин и никудышный организатор! У него нет пространственного мышления, нет абстрактного мышления, у него нет вообще никакого мышления!

– Хорошо, выдвигай свою кандидатуру! – Катерина подтянула подол к бедру и помахала ногой почти у его носа.

– Ты!!! Ты, Солнце, незаменимый, талантливый креативщик! Ты умный организатор и отличный руководитель! – Он снова потер то ли сердце, то ли живот и занавесил Катеринину ногу, стараясь на нее не смотреть.

– Ну, хорошо! – Катерина встала и потянулась, закинув руки над головой. – Ладно, Андрей Андреич, буду пахать, как негра!