“Сдались мне их салаты, — думала она, запивая горячим чаем вкусный бутерброд. — Вполне приличный перекус получился, а дома потом борща поем”. 

Подняла голову, подставляя довольное лицо солнцу. Да, сегодня был хороший день! У неё, правда, гудели ноги, тряслись руки, и она едва держала крышку-стакан, но всё равно чувствовала себя счастливой. И эту радость не могло ничто омрачить, даже то, что ей придётся целую пару дожидаться Самойлова на парковке, чтобы отвезти его домой. Об этом он сообщил ей лично, когда она возвращалась в раздевалку в окружении своих одногруппников.  

— Вот же придурок, — с набитым ртом прошептала Лиза, вспоминая этот неприятный момент. — Не буду думать о нём! — Но перед глазами так и стояло недовольное лицо Самойлова, когда он остановил её и потребовал, чтобы она обязательно дождалась его после третьей пары. 

За спиной, в здании, где располагалось кафе, хлопнула дверь. Прихрамывая, оттуда вышла женщина средних лет с двумя мусорными пакетами и двинулась к огороженным бакам в конце двора; отсюда их видно не было, но Лиза знала, что они находятся именно там, она их обнаружила, когда искала укромное местечко для себя. 

Дверь снова открылась и оттуда вышла другая женщина, помоложе, одетая в дорогой костюм. 

— Лариса Ивановна, — требовательно позвала она. — Подождите, пожалуйста. Я хотела бы поговорить с вами. 

Лиза засобиралась уходить, выплеснула остатки чая из крышки-стакана и закрыла термос, с невольным любопытством вытянула шею, силясь разглядеть женщин на заднем дворе; та, что вышла первой, опустила свои мешки на землю и двинулась обратно. 

— Раз сама заведующая вышла поговорить, значит, точно быть беде, — спокойным тоном проговорила она.  

— Лариса Ивановна, я считаю, что вы всё же рано вышли с больничного. — Заведующая осуждающе посмотрела на свою работницу. 

— С больничного нельзя выйти раньше, — твёрдо заявила женщина. — Мне его закрыл врач. Так что всё нормально! 

— Позвольте, но вы же хромаете! — возмутилась заведующая.  

— Так обычно бывает после перелома. Врач сказал, что всё постепенно восстановится. 

— Тогда я буду говорить откровенно. Лариса Ивановна, вы нерасторопны, медлительны, а тут ещё этот ваш недуг, пусть и временный, — заведующая скрестила руки на груди. — В общем, вы не справляетесь со своими обязанностями, и нам с вами, наверное, придётся попрощаться. 

— Я бы вполне справлялась со своими обязанностями, если бы, как раньше, убирала только свой зал, — твёрдо произнесла женщина. — А два зала — это много даже для здорового, без каких-либо недугов, работника, — в её голосе послышался плохо скрытый сарказм. — Ольга Валерьевна, вывесите объявление на общей доске в главном здании, что в кафе требуется уборщица и посудомойка, и проблема сама собой отпадёт. Пусть будет, как раньше, все на своих местах, и никто не выполняет чужую работу. 

— Не говорите глупостей! Никто из обучающихся в этом университете не захочет работать в здешнем кафе. Это ведь непрестижно! Мне придётся давать объявление на “Авито”, а это снова ждать, пока появится подходящий человек. 

— В любом случае, уволив меня, вы не сделаете лучше.  

Лиза юркнула за дерево, прижимая к себе рюкзак. 

“Сегодня определенно мой день! Спасибо-спасибо”, — благодарила Лиза непонятно кого, готовая прямо сейчас выбежать из кустов и радостно сообщить, что она с удовольствием возьмётся за любую работу, и что ей совершенно всё равно, престижно это или нет.  

Лиза дождалась, пока заведующая скроется в здании, и вышла из своего укрытия, догнала женщину, которая потихоньку ковыляла к брошенным пакетам.