– Чарлз, я никак не могу понять, почему люди считают тебя образцом вежливости.

– Любой, кто знает тебя, наверняка простит мне недостаток хорошего воспитания.

Она засмеялась.

– Боюсь, как ни печально, но это правда. Я ужасно любопытна и хочу познакомиться с мисс Драйден до бала. Ты же знаешь, что на приемах леди Баррингтон всегда толпа. У меня не будет ни малейшей надежды поговорить там с девушкой в стороне от чужих ушей.

– Поверь, ты очень быстро об этом пожалеешь. Поведение Джиллиан и святого приведет в бешенство. – Он повел сестру вверх по ступеням дома на Брук-стрит и несколько раз стукнул в дверь молотком.

– Джиллиан, вот как? Я и не знала, что вы с ней в таких близких отношениях.

– Элизабет, ты очень ошибаешься, если…

Дверь распахнулась, оборвав его.

Элизабет ласково пожала руку брата, проходя мимо дворецкого в холл.

– Я просто дразню тебя, дорогой братец. Думаю, это чудесно, что ты пытаешься им помочь.

Он уныло усмехнулся.

– Посмотрим, насколько чудесно, после сегодняшнего приема. Наши шансы на успех не выше пятидесяти из ста.

– Тебя следует похвалить уже за попытку, – произнесла леди Элизабет. – Мало кто стал бы так утруждаться.

Похвала сестры, как всегда, согрела ему душу. В их семье тепла катастрофически не хватало, в основном из-за нелюбви отца к отвратительно сентиментальным проявлениям родственной приязни. Чарлза и его старшую сестру Евгению вышколили, научив держаться со сдержанным достоинством. Хотя их мать была не столь сурова, как отец, все же и она ожидала, что старшие дети будут вести себя благопристойно, как подобает настоящим Пенли.

Элизабет же всегда отличалась от старших. Она росла счастливым ребенком, открытым и обаятельным, заставляя сойти с пьедестала даже отца. Затем превратилась в красивую девушку, потом – в прелестную женщину.

Элизабет всегда была душой их семьи – строила мосты и рушила стены. Это была изнуряющая работа, учитывая тупое упрямство старших, но она не жалела усилий. Однако даже Элизабет не удалось перебросить мостик через ту последнюю, фатальную пропасть между Чарлзом и отцом.

– А твой муж присоединится к нам на балу? – поинтересовался Чарлз, пока они шли вслед за дворецким в гостиную.

– Ты же знаешь, как он ненавидит толпы. Он с радостью остался дома с детьми. – Она грустно вздохнула. – Предпочитает общество малышей компании разумных взрослых. Просто не знаю, что с ним делать.

Элизабет обожала своего мужа, добродушного человека, предпочитающего спокойную жизнь в деревне водовороту светских развлечений. Но он любил жену, поэтому послушно привозил ее в город на сезон. В Лондоне он исполнял свои обязанности в парламенте, оставляя светскую жизнь своей супруге.

– Сомневаюсь, что на балу у леди Баррингтон будет много разумных взрослых, – сказал Чарлз. – У этой женщины мозгов как у птички, если они вообще есть, и у большинства ее гостей тоже. Вряд ли я смогу вести там умные разговоры.

– Боже мой! Я не привыкла к таким откровенным речам от Безупречного Пенли. Неужели эта освежающая перемена твоей личности произошла благодаря влиянию мисс Драйден?

– Элизабет, не дерзи. Тебе это не идет.

Она восторженно засмеялась.

– Вот теперь узнаю брата, которого знаю и люблю.

Он не стал глотать наживку и не признался, что она попала в точку. Правда заключалась в том, что Джиллиан стала для него испытанием. Быстрая, обладающая хлестким умом, она тоже была упрямой. Каждый урок неизбежно скатывался к расхождению во мнениях. Она ставила под сомнение светские правила, принимавшиеся как должное десятилетиями, если не веками.