Может быть, дело в том, что Каменский был поэтом совсем не того масштаба, как Маяковский…

Может быть, дело в том, что Эльза по-настоящему любила Маяковского? Какое смешное выражение «любить по-настоящему», словно можно любить понарошку.

Эльза Маяковскому: «…Сердечные дела мои все по-старому: кто мне мил, тому я не мила, и наоборот. Уже отчаялась в возможности, что будет по-другому, но это совершенно не важно».

«…А ты мне еще напишешь? Очень это было бы хорошо! Я себя чувствую очень одинокой, и никто мне не мил, не забывай хоть ты, родной, я тебя всегда помню и люблю».

Вот какая упрямая! Почему бы ей не выбрать себе милого среди тех, кому мила она?..

«…Я на белом свете никого не люблю, не умею, должно быть, ты вот очень счастливый… К тебе у меня такая нежность, а все-таки мне так мертво и тихо. Хорошо бы на некоторое время совершенно потерять способность ощущать, сознавать, почти как бы спать. Хорошо бы!..»

«…Летом я было травиться собралась: чем больше времени проходило с тех проклятых дней, тем мне становилось тяжелее, бывало невыносимо».

Имеется в виду лето шестнадцатого года, а «проклятые дни» – это все та же встреча Маяковского с Лилей в пятнадцатом. Шел шестнадцатый год – зима, весна, лето… времени прошло – год, а Эльза все так же страдала.

Принято считать, что если влюблена, то другие нисколько не утешают, но это неправда – утешают, и даже очень. Чувство самосохранения срабатывает – и выбираешь кого-нибудь другого. Или отвергаешь всех, если надеешься. Эльза, значит, надеялась. Она не считала, что Маяковский отрезан от нее навсегда, вот в чем дело, поэтому и застряла в своих чувствах к Маяковскому.

Эльза надеялась – она же знала все про Лилю и Маяковского. Знала, что их отношения не похожи на счастливую любовь. И знала главное – что Маяковский не нужен Лиле по-настоящему, что она любит Брика. Что все это – полулюбовь, полуобман.

У Эльзы было достаточно конфидентов, сообщавших ей, что происходит между ее сестрой и Маяковским, – у них все сложно, постоянные размолвки, ссоры… Эльза радовалась от хороших известий – «Лиля с Маяковским поссорились, вот-вот наступит разрыв», от дурных – «Лиля с Маяковским помирились» – впадала в отчаяние. У Маяковского и Лили – любовные качели, но вместе с ними вверх-вниз на любовных качелях летала Эльза. Лиля изматывала Маяковского и измучила Эльзу, отталкивала Маяковского, не нужного ей, и одновременно не допускала его до отношений с Эльзой. Лиля не из тех, кто отдаст что-нибудь свое, тем более мужчину, тем более гениального поэта. Лиля в этой истории совершенно как злая фея.

Но если подумать, разве она виновата? Маяковский все же не вещь, чтобы попользоваться и за ненадобностью отдать сестре. К тому же у Лили была собственная драма: рядом с любовным треугольником «Маяковский-Лиля-Эльза» был еще один треугольник «Маяковский-Лиля-Осип». Есть много свидетельств, что в это время Лиля с Бриком ссорились. Лиля не могла принять решение, кто ей Маяковский, кто Осип, не знала, как жить, чтобы не потерять ни того ни другого и ей самой не потерять свободы. Эльзу она в этом своем любовном чаду не рассматривала.

Исполнился год любви Маяковского к Лиле. Эльза не отводила глаз от чужой любви и все надеялась: Маяковский поймет, что она лучше, любит его, понимает, не заставит страдать. Именно из-за надежды вернуть Маяковского летом шестнадцатого года в ней все так же живо и болезненно, как в первый день, она даже думает отравиться. Эльза, конечно, тоже хороша – теперь уже она пытается отнять Маяковского у сестры. И какая же это была сладкая мысль – вернуть Маяковского, отобрать у Лили!.. Но у Лили как отберешь?